А.В. Шубин
Опубликовано: Метод функциональных ниш // Электронный научно-образовательный журнал «История», 2015. Выпуск 7 (40)
Важным методом анализа исторических процессов является социальная стратификация, вариантом которой является классовый анализ. Мы выделяем социальные группы по какому-то параметру (например, имущественному) и судим о поведении людей на этом основании. Очевидны недостатки такого метода, которые нам хорошо знакомы на примере марксистского классового анализа – один-два параметра не описывают всю сложность человеческих мотивов. Пролетарий может сражаться в белой армии против «пролетарской партии», а дворянин и бывший помещик – служить в красной, сражаясь за «дело пролетариата». И все же, несмотря на всю критику, направленную в адрес «классового подхода», я не спешил бы отказываться от подобного рода дедуктивных обобщений. Просто классы могут быть не только социально-экономическими, а анализ социальных страт (ниш) – не только массовым, адресованным к большим группам людей.
Выводы, которыми я хотел бы здесь поделиться, возникли в результате не дедуктивного, а сугубо индуктивного исследования, которое лишь затем натолкнуло на более широкие обобщения, к которым я обращусь в конце статьи. Исследуя становление отечественного гражданского общества, неформальное движение 1986-1989 гг.(1) с одной стороны, и политическую борьбу 1917 г.(2) – с другой, я обнаружил наличие в политических структурах функциональных ниш, которые являются «микроклассами» - социальными функциями, которые должен выполнять один или несколько человек. Но человек может занимать или не занимать нишу, ниша может оказаться пустой или переполненной, что пагубно сказывается на эффективности организации. Занимая нишу, человек попадает в пересечение различных воздействий, которое не может не влиять на него. И наоборот, от человека зависит судьба системы в той степени, в какой важна занимаемая ниша.
Можно сформулировать три простых правила, которые лежат в основе анализа функциональных ниш:
Типичный пример – организация, в которой много теоретиков и мало организаторов, неспособна к действию. Но в современном индустриально-бюрократическом обществе чаще встречается другая крайность – организационная машина. В ней преобладают организаторы, исполнители воли высшего руководителя. Ниши заполняются узкими специалистами в данной области. Первоначально это повышает эффективность организации, но со временем создает множество проблем. Специалист, хорошо выполняющий специализированную функцию, плохо приспособлен для выполнения даже смежных задач. Это парализует кадровую мобильность, что снижает стимулы к работе в то же время создает дефицит кадров – специалиста некем заменить. Если организация готовит кадровый резерв, то неизбежно возникает острое противоборство между действующими кадрами и их потенциальными преемниками, готовящимися занять нишу (3). В то же время узкая специализация кадров делает организацию неповоротливой, так как изменение условий работы делает узкого специалиста некомпетентным при выполнении новой для него функции. Организации индустриального общества, эффективные как машины по завоеванию и удержанию власти, обречены на перманентную борьбу на выбывание проигравших (или увольнение, или даже уничтожение, если речь идеи об авторитарной государственной структуре), инерцию избранной стратегии, которая сохраняется даже тогда, когда руководство признает устаревание стратегии и пытается изменить курс. Очевидно, что такая организация может быть де факто только строго иерархической (при наличии формальной демократии), ее члены являются не акторами, а инструментами, исполняющими указания руководства.
Неформалы предложили совершенно иной стиль, когда жесткая специализация отсутствует, разные люди помогают друг другу выполнять одну работу, мотивированы высокой мобильностью, атмосферой общественной микросреды, идеологическими целями. Это создавало атмосферу товарищества, братской солидарности и энтузиазм. Подобные эффекты известны в истории религиозных течений на ранней стадии их развития, революционных организаций до их прихода к власти, самоуправляющихся структур в революционные периоды. Успешные "проекты" подобного рода со временем перестраиваются в специализированные структуры - по мере "уставания" активистов, прежде готовых вести ежедневную работу на голом энтузиазме, по мере политических успехов, что невозможно без частичного или полного встраивания в систему существующего общества. Неформальные принципы организации отличались от правил эффективности в индустриальном обществе, что вроде бы предопределяло их дальнейшее исчезновение после революционного периода. Однако не будет забывать, что само советское индустриальное общество находилось в глубоком кризисе, и неформальная сеть становилась пусть несовершенной, но моделью гипотетического будущего общества (4). Аналогичная перспектива имела место и с большевизмом в период революции, когда внутрипартийная жизнь становилась моделью будущего государственно-общественного устройства СССР.
Это обстоятельство наводит нас на мысль об общем характере функциональных ниш политических организаций, даже открытых и небюрократизированных, и государственных структур разного типа. Перечислим и кратко охарактеризуем функциональные ниши, выявленные на примере деятельности большевиков и неформалов (о последних скажем чуть подробнее в силу не столь широкой известности этого сюжета в сравнении с историей большевизма):
Стратегическое планирование и обсуждение важнейших оперативных решений - разработка идеологии, стратегических идей, основных мифов организации, основ ее пиара и позиционирования, назначение важнейших акций и мероприятий. Эта ниша часто заполняется формальным руководителем организации, но в этом случае ему необходимы один или несколько советников с развитыми творческими способностями («выносные мозги»). У неформалов эта ниша как правило заполнялась несколькими лидерами группы, которые находились в режиме ежедневного обсуждения курса группы. Эти люди вместе с ключевыми орговиками (см. ниже) составляли лидерскую группу движения, были ее реальными руководителями, входили в «политбюро» структуры. Лидерская группа была формально открытой, но в ней существовали старые дружеские связи, что затрудняло проникновение в нее аутсайдеров, даже имевших соответствующие способности.
Высшие руководители (ведущие лидеры) орговиков также входят в «политбюро», то есть лидерскую группу как правило на равноправных началах. Часто бывает, что функции «организовать исполнение» поручаются кому-либо из идеологов, что ведет к опасному для эффективности смешению функций. Аналогичная проблема возникает, когда орговик считает, что вправе принимать решения без оглядки на стратегию, потому что он «человек дела», а не оторванный от жизни идеолог. Такие решения ведут к уклонению от стратегии организации и поражению ее курса.
Арбитр - принимающий решение о том, какой из предложенных вариантов оперативного решения будет осуществляться. В эффективно действующей организации решение должно приниматься до определенного момента, после которого оно является запоздалым. Типичная политическая ошибка в демократических организациях - продолжение дискуссий и колебаний после того, как то или иное (даже ошибочное) решение должно начать осуществляться. Противоположная проблема, характерная для авторитарных организаций, когда арбитр (как правило совпадающий с формальным главой организации) принимает решение без достаточного обсуждения, по собственному произволу.В демократических организациях формально важнейшие решения принимают коллегиальные органы. Но эти органы собираются не настолько часто, чтобы успевать за ситуацией, и к тому же проекты решений готовятся заранее лидерской группой. Поскольку до съезда, конференции и пленума в отсутствие легитимного выбора может возникнуть чреватое расколом равновесие сил, в организации возникает та или иная система принятия волевого решения одним лицом или группой наиболее влиятельных лиц. Иначе организация все время запаздывает. То же самое происходит и в том случае, если единоличный арбитр склонен к длительным колебаниям (как это происходило, например, с М. Горбачевым).
Функции агитаторов периодически выполняют арбитр и стратеги, но для каждого из этих направлений требуется выделение специальных кадров, чтобы работа велась постоянно.
Оппозиция - группа активистов, как правило несогласная с решениями лидеров большинства. Оппозиция проводит регулярное оппонирование решений лидерской группы, выступает против «политбюро». Оппозиция пытается пользоваться формальными демократическими правами, зафиксированными в уставе. Остальные члены организации предпочитают проводить желательные для них решения, лоббируя их через членов лидерской группы. В случае систематических неудач организации оппозиция усиливается, она выстраивается в параллельную организацию со своими нишами - фракцию. В дальнейшем фракция может либо прийти к власти в организации в целом, либо выделиться в отдельную организацию (раскол). В случае, если организация работает нормально, то и "термометр" оппозиции показывает нормальную "температуру". "Хорошим тоном" являются выступления активистов против лидеров оппозиции - своего рода политический тренинг, обкатка аргументов без ущерба авторитету лидеров организации. Лидеры большинства время от времени вступают в эту полемику чтобы "присудить победу" в споре своим сторонникам. Но в ходе этого тренинга лидерская группа учитывает аргументы оппозиции и использует их как в своей дальнейшей агитации, так и при выработке курса.
Безопасность. Неформальные организации, пафос которых был направлен против коммунистического режима с его гипертрофированными структурами безопасности, как правило сознательно обходились без специальных структур безопасности. Иногда в них возникали скандалы, с вязанные с подозрениями в сотрудничестве с «органами». Но поскольку основная часть работы велась открыто, наличие агентов не считалось фатальной проблемой. Однако эта структура как правило характерна для любой устойчивой политической и тем более государственной организации.
Кто осуществлял основные функции в партии большевиков и, скажем, в неформальной организации "Община" в 1987-1989 гг.?
Стратегия большевиков весной 1917 г. вырабатывалась группой людей, в которой всегда был лидер. Сначала А. Шляпников, которого в марте вытеснил Л. Каменев, а его уже в апреле В. Ленин. Но лидер всегда советовался с группой наиболее подготовленных интеллектуально членов ЦК, не выпавших в оппозицию. Характерно, что Г. Зиновьев, приехавший в Россию в качестве ближайшего соратника Ленина, затем вытесняется из ниши Сталиным, который также претендует на идеологические функции, а затем еще и Троцким, что способствует движению Зиновьева в сторону оппозиции. Каменев, потеряв место идеологического лидера, нашел себя в нише представительства партии, которая сама по себе спососбствовала его «правой» позиции, так как требовала укрепления контактов с боле правыми партиями. Будучи левым в общении с партнерами, внутри партии Каменев был правым, представителем внешнего политического мира. Стратегия "Общины" вырабатывалась прежде всего А. Исаевым (более радикальная тенденция) и А. Шубиным (более умеренная), однако оба лидера ревниво отстаивали демократизм и коллегиальность, отсутствие единоличного лидера. Периодически в этой работе участвовали В. Гурболиков, В. Губарев, А. Василивецкий. "Стратеги" все время консультировались с остальными членами группы, что по стилю аналогично большевистским лидерам, особенно Ленину с его обращением к активу.
Арбитром большевиков был Ленин, но арбитраж не был волюнтаристским, волевым. Ленину принципиально важно было переспорить оппонентов, доказать свою правоту более широкому активу. Это несколько задерживало принятие решения, но зато делало его более осмысленным, «своим» для актива. Во время вынужденного отсутствия Ленина в июле-октябре 1917 г. арбитраж в июле осуществлялся Я. Свердловым и И. Сталиным. Впрочем, в сентябре-октябре 1917 г. стратегический арбитраж отсутствовал вплоть до возвращения Ленина в Петроград и принятия рения о восстании 10 октября. Арбитраж в «Общине» был принципиально коллективным, что задерживало принятие решений и перегружало работу совещаниями. "Общинники", как и большинство других неформальных групп, не признавали наличие у них единоличного лидера и тем более руководителя. В то же время к формально-демократической процедуре голосования прибегали крайне редко, стремясь к консенсусу основных позиций, представленных в лидерской группе. Арбитраж обычно осуществлялся в группе А. Исаев, А. Шубин, А. Гурболиков, А. Губарев. Если в этом кругу согласие не достигалось, то противоречие выносилось на собрание группы в целом, что поле обсуждения все же приводило к консенсусу, либо вызывало временный раскол.
Организационная и агитационная работа тесно связана в работе политических организаций революционной эпохи. Большевикам удалось выстроить хорошо работающую и разветвленную агитационную машину, эксплуатирующую энтузиазм сторонников идей радикальной социальной революции, который становилось все больше по мере обострения социального кризиса. В центре этой работы стоял регулярно действующий аппарат во главе с талантливым орговиком Я. Свердловым. В центре и на местах велась регулярная работа по вовлечению и учету членов, между которыми распределялась техническая работа. Ключевую роль в агитации играл центральный орган («Правда» и др.), издание и распространение которого наряду с другой литературой составляло одну из ключевых задач партии. На местах были свои органы – наличие газеты было важнейшим атрибутом состоявшейся парторганизации. Партия располагала многочисленными «писателями» в центре и на местах, среди которых были и хорошо подготовленные публицисты и ораторы (сам Ленин, Н. Бухарин, Л. Троцкий и др.), и начинающие авторы из низов, компенсировавшие недостаток подготовки простотой и доходчивостью изложения. Большевики не утруждали себя сложными доказательствами своей правоты, что оценивалось оппонентами как демагогия. Но она давала политический результат. В то же время вовлеченность лидеров в выполнение многочисленных организационных и агитационных задач вела к перегрузке, ставшей критической в 1918 г. – когда пришлось брать на себя еще и многочисленные государственно-управленческие решения в силу централизации управления и отсутствия достаточного количества подготовленных лояльных кадров. Это не значит, что исчезали, смешивались или растворялись сами функциональные ниши. Они как раз сохранялись, но большевистским деятелям приходилось занимать по несколько ниш сразу.
Для неформальных лидеров также была характерна перегруженность и миграция лидеров между разными нишами. Работа велась по нескольким направлениям в "секциях" - издание журнала, внешние связи, лекторий, педагогическая работа, производственное самоуправление, профсоюзные инициативы и др. Регулярной работы по распределению кадров не велось - считалось, что люди сами должны найти свое место или создать новое. Фактически менее инициативных «бойцов» пристраивали к работе лидеры или те пропагандисты, которые привлекли их в организацию, а такие кадры уже переходили из секции в секцию сами. Большинство секций имело пропагандистские задачи, и их костяк сочетал функции орговиков секции и пропагандистов. Пропагандистские функции в той или иной степени выполняли все члены организации.
Основную агитационную функцию нес журнал «Община» и его авторы. Роль центрального органа была аналогичной ситуации у большевиков в 1917 г., и даже более: редакция «Общины» практически и составляла «политбюро» группы, в то время как у большевиков большую роль, чем редакция, играл ЦК (эта традиция имела давние корни еще со времен раскола с меньшевиками в 1903 г.
Агитационные задачи выполнялись также ораторами на митингах (А. Исаев, А. Шубин, В. Гурболиков, Василивецкий и др.) и участниками внешней политики группы (А. Исаев, А. Шубин, В. Гурболиков, В. Губарев, А. Василивецкий и др.).
Новации в организационную работу вносились с двух сторон - уставшие от работы в старых секциях люди либо создавали новую секцию на новом направлении, либо отходили от старой работы и распределялись по другим секциям, перегружая их. В перегруженных нишах усиливались конфликты и хаос. Тогда лидерская группа при поддержке ветеранов перегруженных секций инициировали на собрании перегруппировку кадров, создание новых секций (из которых часть потом тоже не приживалась). В итоге образовалась группа мигрирующих кадров, пополнявшаяся неофитами.
Как видим, функциональные ниши в работе неформальной организации были заполнены полностью (иногда и переполнены), но заполнение это было неустойчивым и подвижным – без монополии и узкой специализации.
Вся история большевизма, несмотря на его централизм, насыщена оппозиционной деятельностью. С вхождением в партию большевиков межрайонцев, воспитанных в дискуссионной меньшевистской культуре, появились «вечные оппозиционеры», регулярно оппонировавшие решениям ЦК (например, Д. Рязанов), но наиболее серьезный кризис был связан со складыванием правой оппозиции, не разделявшей радикальную ленинскую стратегию. Здесь были не только люди, психологически склонные к оппозиционности, но и члены лидерской группы, а также региональные лидеры, что придало оппозиции большую силу и было серьезной проблемой для Ленина в течение всего периода с апреля до ноября 1917 г.
Аналогичный раскол на умеренных и радикалов имел место в «Общине» в ноябре 1987 г. в связи с отношением к «делу Ельцина», но был быстро преодолен. Хотя само разделение на два крыла без явного преобладания одного из них сохранялось и в дальнейшем. Наиболее последовательно и долгосрочно оппозиционную нишу занимал П. Рябов, которого в "Общине" называли «моральным дээсовцем» за крайний радикализм и склонность к анархо-индивидуализму.
Острые конфликты возникали при объединении неформальных групп в более широкие структуры. Ведь в этом случае происходило дублирование функциональных ниш разных организаций и острая борьба за ниши. Это стало важным фактором, препятствовавшим, например, созданию широкого объединения «Народный фронт» в Москве в 1988 г. Преодолеть эту проблему часть неформалов смогла только при создании организации «Демократическая Россия» в 1990 г.
Большевики смогли интегрировать в свой состав группу «межрайонцев», которая, однако, не имела сильной организационной структуры, так что большевики пополнили свои ниши относительно безболезненно. Но вот опыт более ранних попыток объединения с меньшевиками в 1906-1911 гг. отрицательно влиял на перспективы сближения между большевиками и меньшевиками весной 1917 г.
Сказанное является результатом эмпирических наблюдений, но позволяет выйти на некоторые обобщения, выходящие за рамки собственно политической истории. Что вообще вызывает к жизни функциональные ниши? Это – продукт внутренней структуры, которая детерминирована внешними обстоятельствами. Именно поэтому нарушение правильного распределения кадров ведет к снижению эффективности – структура организации должна быть адекватна её задачам. Политическая организация революционной поры – это структура, действующая прежде всего в идейно-политической сфере, то есть на пересечении сфер власти и ментальной культуры. Сфера экономики играет в этом подчиненную роль (хотя добыча средств являлась важной задачей, но не определяла курс этих организаций). Каждая из ниш тяготеет к одной из сфер, с которыми соприкасается организация. Стратегия – ментальная функция моделирования будущего. Орговики – система управления (власти) на стыке с экономикой (получение средств). Арбитраж и оппозиция – собственно властно-политические функции, принятия решений и оппонирования им. Агитация – стык управления (реализация решений) и менталитета (в данном случае тех, на кого оказывается воздействие агитаторов).
Мы видели, что люди мигрируют между нишами внутри организации. Но в более широкой перспективе легко заметить, что эти миграции на протяжении жизни могут происходить и без привязки к организации. Это позволяет посмотреть на проблему ниш шире, чем только как на прикладной метод анализа политических структур.
Ниши по форме стационарны, но их структура – своего рода система координат. Часть ниш меняется со временем, а часть сохраняется веками или время от времени воспроизводится (5). Человек может перемещаться, менять ниши, исследователь может фиксировать этот маршрут. Скажем, упоминавшиеся выше А. Исаев и В. Гурболиков проделали эволюцию от левых радикалов до консерваторов. Такая «длинная» эволюция не является чем-то уникальным. Например, в конце XIX – начале ХХ вв. её проделал Л. Тихомиров, который сначала занимал нишу одного из лидеров лево-радикальной организации, а затем – социал-консервативного общественного деятеля. Разумеется, близость идеологического маршрута – это только один параметр смены ниш. Есть и другие параметры, которые могут совпадать или не совпадать. Л. Тихомиров принял участие в разработке трудового законодательства в период правление П. Столыпина. Разработкой трудового и социального законодательства занимается и А. Исаев. Очевидно, что для человека с социалистическим прошлым, который стал социал-консерватором это – не простое совпадение, а закономерность. Даже у консерватора с социалистическим прошлым закономерно накапливаются познания именно в социальной сфере. Здесь общность двух деятелей детерминируется нишей, но детерминанта не является жесткой – ведь деятель занимает несколько ниш, и траектория может меняться в зависимости от этих воздействий – тоже не случайных. Л. Тихомиров стал религиозным публицистом и редактором. По этому параметру он совпадает с упоминавшимся выше бывшим анархистом В. Гурболиковым, членом редакции известного православного журнала «Фома», но уже не с А. Исаевым. Л. Тихомиров стал автором религиозно-философских трудов. Эта сторона его деятельности выходит за рамки функциональных ниш упомянутых двух аналогов. В то же время часть функциональных ниш, занимаемых А. Исаевым, выходят за рамки маршрута Л. Тихомирова (А. Исаев был теоретиком в области экономической демократии, занимал пост депутата – что не характерно для Тихомирова).
Таким образом, функциональные ниши – это сложная сеть, которую можно рассматривать как координаты личности, занимающей одну или несколько позиций. Для каждого общества характерен свой набор ниш, но значительная часть этих ниш совпадает. Эволюция общества ликвидирует одни ниши, создает другие, но сохраняет третьи. Так, например, в структуре общества XVI в. еще не было ниши «народный поэт», потому что поэзия (в современном смысле слова) не играла существенной роли в обществе. А в начале XIX в. она играла важную общественную роль – в России уже происходил индустриальный переход, формировался присущий индустриальному обществу креативный класс (слой) интеллигенции, возникли элементы гражданского общества, происходила характерная для этого этапа социального развития выработка стандартного литературного языка. Роль литературы и в частности поэзии в связи с этим значительно выросла. Возникла ниша, которая характеризовалась рядом параметров: определенное качество поэтического текста, востребованная общественностью неофициальность и глубина осмысления актуальных для общества проблем, отсутствие официального статуса «поэта», неформальность поэтического творчества при наличии статуса в другой сфере. При отсутствии одного из этих параметров феномен бы не состоялся. Ниша «народного поэта», занятая А. Пушкиным, являлась феноменом не чисто литературным, но также и социальным – она образовалась в определенный исторический период длительной социально-политической стабилизации (в данном случае – Российской империи), сформировалась на стыке властной структуры и неформальной общественности, нациогенеза и модернизации литературной проблематики и формы.
История пошла дальше, индустриальное городское общество в нашей стране во второй половине ХХ в. стало преобладающим укладом жизни. Многое изменилось, но данная ниша воспроизвелась и была занята В. Высоцким, который также соответствовал перечисленным выше параметрам, и был признан не властью, но обществом. Разумеется, как и в случае в Пушкиным, речь идет не обо всем обществе – популярность Пушкина и Высоцкого вызывала возмущение охранителей. Но та же широкая популярность в средних слоях общества затем способствовала канонизации образов Пушкина и Высоцкого в качестве «народных поэтов», «голоса эпохи».
Можно ли систематизировать и выстроить в общую систему многочисленные параметры, приведенные выше в качестве примеров? Думаю, что это возможно, двигаясь не только индуктивно, от выявления самих ниш, сохраняющихся иногда веками, но и дедуктивно, рассматривая ниши в качестве производных от более крупных градаций, которые в данном случае можно называть классами, имея в виду, что классы могут быть не только социально-экономическими, но и связанными с другими детерминантами: властными и ментальными. Функциональные ниши – это более дробные единицы, подклассы и под-подклассы, возникающие как в одной из перечисленных сфер (экономической, властной и ментальной), так и на их пересечениях. Мы приводили примеры из политико-идеологической (то есть властно-ментальной) системы координат, где крупные сектора идеологического спектра могут быть разделены на более дробные участки (ниши). Пример с Пушкиным и Высоцким – также на пересечении ментальной и властной, политической сфер, так как литературная составляющая обязательно должна сочетаться с местом в общественной жизни. Иначе даже чрезвычайно талантливый поэт не будет востребован обществом в той степени, в которой это случается при общественном отклике на его социально-политическую позицию.
Мы говорим об уникальных нишах, занимаемых одним человеком или несколькими конкурирующими личностями. Но есть и более массовые ниши, не требующие уникальности при выполнении функции. Например, работники охраны автозавода функционально не отличаются от работников охраны фабрики игрушек.
Можно обратиться и к властно-экономической сфере, выявив функциональные ниши, о которых мы говорили в связи с политическими структурами – в торговой или промышленной корпорации. Функции в корпорации могут рассматриваться как социально-экономические (предприниматели – менеджмент – служащие низшего звена – рабочие), и как социально-политические. В каждой корпорации есть свой арбитр, «политбюро» и даже своя оппозиция. Тем более это характерно для систем государственного управления. Независимо от идеологической формы, в «демократических» государствах присутствуют ниши, которые можно было бы найти, например, в руководящей структуре СССР. Выявляя эти структуры, мы можем больше сказать об обществе, чем оно говорит о себе.
Собственно, то, о чем идет речь – это развитие старой научной проблематики «общего и особенного», когда аналогия различных исторических процессов является поводом для выдвижения гипотезы о наличии здесь общих процессов и закономерностей. Нами предлагается выявлять также и общие ниши, то есть функции, наличие которых востребовано данной социальной системой и характеризуется набором параметров, сводимых к более общим ментальным, экономическим и властным структурам, характерным для данного общества в целом.
Выявление и систематизация функциональных ниш на пересечении ментальных, властных и экономических сфер и в рамках каждой из них позволяет в итоге создать целостную систему координат исследуемого социума, что является важной задачей для исторической науки.
Примечания:
Литература: