Что такое ПРОЛЕТКУЛЬТ

Что такое пролеткульт? Это пролетарские культурно-просветительские организации, сформировавшееся в Петрограде в сентябре-октябре 1917 года, массовое добровольное общественное движение. Лишь позднее произошло огосударствление путем постепенного подчинения Пролеткульта сначала Наркомату просвещения, а к 1925 году – профсоюзам.

Пролеткульт включал в себя сеть губернских, городских, районных и фабрично-заводских организаций. Председатель Временного Международного Бюро Пролеткульта А.В. Луначарский говорил во время II Конгресса Интернационала в августе 1920 года в Москве: «Количество рабочих, организованных в Пролеткультах России, группирующихся вокруг Российского Пролеткульта, не менее 400 тыс., из них 80 тыс. не просто примкнули к движению, а реально участвуют в разных студиях».

Основными целевыми установками Пролеткульта были: во-первых, приобщение рабочего класса к мировому и отечественному культурному наследию; во-вторых, активное содействие формированию новой, пролетарской культуры. В связи с этим практическая деятельность Пролеткульта охватывала различные сферы социально-культурной практики: просветительскую и образовательную (рабочие уни­верситеты, политехнические студии и курсы, научные студии и кружки, публичные лекции); издательскую (журналы, книги, сборники, учебно-методические материалы); культурно­-досуговую (клубы, библиотеки, кинозалы); культурно-творческую (литературные, театральные, музыкальные и изостудии). Т. о. Пролеткульт реализовывал и просветительские, и творческие задачи.

Зачем нужна особая пролетарская культура

Одна из самых болезненных проблем революции – что широкие массы «не хотят понять» своих «истинных интересов» (с точки зрения революционеров). Что нужно сделать, чтобы творить принципиально новое общество хотела не только мыслящая прослойка, взявшаяся выступать от имени рабочих, крестьян и солдат? Сторонники «Пролеткульта» на вопрос «что делать?» отвечали, что необходимо поднимать уровень культуры пролетариата. Для этого нужно с помощью сети культурно-революционных школ готовить кадры творчески образованных рабочих.

Пожалуй, больше других о вопросах пролетарской культуры до революции писал Александр Александрович Богданов. Ученый-биолог, писатель-фантаст, революционер, философ и врач, в 1905 году он был видным большевиком, представителем ЦК партии в Исполкоме Петербургского Совета рабочих депутатов, руководителем вместе с Л.Б. Красиным большевистской военно-технической группы, автор многих прокламаций и летучих листков ЦК.

Ленин и Богданов вторую половину 1906 года и почти весь 1907 год прожили вместе на конспиративной даче под Петербургом. В апреле 1908 года Ленин приезжает на остров Капри, где заявляет о расхождении с находившимися там Богдановым, Базаровым и Луначарским по вопросам философии. В феврале 1908 года Ленин писал Горькому: «Летом и осенью 1904 г. мы окончательно сошлись с Богдановым, как беки, и заключили тот молчаливый и молчаливо устраняющий философию, как нейтральную область, блок, который просуществовал все время революции и дал нам возможность совместно провести в революцию ту тактику революционной социал-демократии (= большевизма), которая, по моему глубочайшему убеждению, была единственно правильной. Философией заниматься в горячке революции приходилось мало. В тюрьме в начале 1906 г. Богданов написал еще одну вещь, — кажется, III выпуск "Эмпириомонизма". Летом 1906 г. он мне презентовал ее и я засел внимательно за нее. Прочитав, озлился и взбесился необычайно: для меня еще яснее стало, что он идет архиневерным путем, не марксистским. Я написал ему тогда "объяснение в любви", письмецо по философии в размере трех тетрадок. Выяснял я там ему, что я, конечно, рядовой марксист в философии, но что именно его ясные, популярные, превосходно написанные работы убеждают меня окончательно в его неправоте по существу и в правоте Плеханова».

С февраля по октябрь 1908 г. Ленин пишет работу «Материализм и эмпириокритицизм», направленную против богдановской философии эмпириомонизма. После прошедшей в декабре Всероссийской партийной конференции по инициативе А.А. Богданова и Г.А. Алексинского организуется платформа (к концу 1909 года формально она станет называться литературной группой «Вперед» внутри РСДРП), объединившая осужденных большевистской конференцией так называемых отзовистов, ультиматистов, сторонников «богостроительства» и тех, кто считает, что философия эмпириомонизма не противоречит марксизму.

В 1909 году Богданов разошелся с Лениным во взглядах на революционную тактику и был исключен из рядов большевиков. Богданова интересовало, почему рабочие упустили плоды революции 1905-1907 года, и почему буржуазия оказалась опытнее и сумела быстрее приспособиться к новым условиям. Причины нестойкости и переменчивости пролетариата, его готовности к ошибочным компромиссам Богданов видел в его культурной отсталости. В 1917 году он писал:

«Культурная несамостоятельность пролетариата в настоящее время есть факт основной и несомненный, который надо честно признать и из которого следует исходить в программе ближайшего будущего. Культура класса — это вся совокупность его организационных форм и методов. Если так, то какой злой иронией — или каким детским неразумием — представляются проекты немедленно навязать пролетариату дело самого радикального, невиданно сложного и трудного во всей истории организационного переустройства в мировом масштабе? И это тогда, когда так часто на наших глазах распадаются и рассыпаются — нередко даже не от внешних ударов — его собственные организации…».

Богданов полагал, что без культурной революции общество и после установления диктатуры пролетариата останется эксплуататорским, а в условиях России еще и казарменно-солдатским. Богданов считал, что рабочим надо развиваться, тогда как Ленин считал, что они уже готовы действовать под руководством коммунистов.

Богданов так формулировал задачу: «Буржуазный мир, имея свою выработанную культуру, наложив отпечаток на современную науку, искусство, философию, через них незаметно воспитывает нас в своем направлении, в то время как классовая борьба и социалистический идеал влекут нас в противоположную сторону. Вполне порвать с этой исторически сложившейся культурой нельзя, ибо в ней мы можем и должны почерпать могущественные орудия для борьбы с тем же старым миром. Принимать же ее так, как она есть, значило бы сохранять в себе и то прошлое, против которого ведется борьба. Выход один: пользуясь прежней, буржуазной культурой, создавать, противопоставлять ей и распространять в массах новую, пролетарскую: развивать пролетарскую науку, укреплять истинно-товарищеские отношения в пролетарской революционной среде, вырабатывать пролетарскую философию, направлять искусство в сторону пролетарских стремлений и опыта».

Как Богданов устраивал партийные школы

Богданов вспоминал, что впервые идея о необходимости рабочего университета или рабочей энциклопедии возникла у него в середине 1890-х гг. в Туле во время первых опытов создания организации и пропаганды марксистских идей среди рабочих. Позже он писал: «Когда первая волна революции разбилась об инертность крестьянских масс и армии, когда пролетариат был оттеснен с политической арены, а интеллигенция в огромной большинстве отшатнулась от социал-демократии, тогда настало время серьезнее и глубже подумать об этом вопросе. Жизнь, как нельзя нагляднее показала, что рабочий класс должен полагаться только на себя, что в дальнейшем ему предстоит всецело самому вести свое дело. К этому надо было усиленно и спешно готовиться».

В 1909 году группа «Вперед» приняла решение устроить с помощью М. Горького на острове Капри первую регулярную партийную школу – воплощение идеи Богданова о будущем Пролетарском университете!

Начинается поиск и переправка за границу наиболее сознательных рабочих, способных по окончании школы и возвращении организовать просветительскую работу на местах. Слушателей в школе набралось около 30 человек, половина – рабочие, приехавшие из России, другая половина – эмигранты, выразившие желание отправиться на партийную работу в Россию. Программа занятий была рассчитана на пять месяцев и включала в себя лекции по политэкономии (их читал А.А. Богданов), истории (А.В. Луначарский, М.Н. Покровский, М.Н. Лядов), русской литературе (А.М. Горький), аграрной программе (Ст. Вольский) и финансах (Г.А. Алексинский). Кроме того, слушатели писали статьи, готовили конспекты, рефераты, резолюции, репетировали выступления. Приглашения участвовать в работе школы были посланы К. Каутскому, Р. Люксембург, Г.В. Плеханову, В.И. Ленину, Л.О. Мартову, Л.Д. Троцкому, А.И. Рыкову и другим социал-демократам, но почти все по разным причинам уклонились от работы в школе.

Из-за конфликтов с большевистским центром, а также витавшими в воздухе идеями фракционности и оппозиционности школы часть слушателей еще до окончания занятий уехала по приглашению Ленина в Париж. После закрытия школы на Капри «впередовцы» решили повторить опыт, однако январский Пленум ЦК 1910 г. запретил им создание сепаратной школы. Созданный на Пленуме для организации общепартийной школы Школьный комитет состоял из 9 человек и имел весьма пестрый идейный состав. В результате ряда конфликтов Г.А. Алексинский и М.Н. Покровский, представлявшие группу «Вперед», вышли из комитета и в ноябре 1910 г. организовали новую «фракционную» школу в Болонье (общепартийная школа откроется под руководством Ленина весной 1911 г. в Лонжюмо). Помимо прочих преподавали в Болонье в этот раз Ю.О. Мартов, А.М. Коллонтай, П.П. Маслов и Л.Д. Троцкий. Слушателей из рабочих было около 20 человек.

Серьезное противодействие со стороны группы Ленина, а также просчеты организаторов, умелые действия охранки и прочее сыграли свою роль – многих слушателей по возвращении в Россию арестовали, кого-то завербовали, а школы выполнили свое предназначение не полностью. Стоит отметить, однако, полученный серьезнейший опыт в области разработки и обкатки образовательных программ для рабочих, апробации новых методов взаимодействия учителей и слушателей и в целом организации подобия будущего Пролетарского университета.

Огромную роль в работе будущего Пролеткульта сыграет прошедший школы на Капри и в Болонье приехавший из Москвы рабочий Ф.И. Калинин. Что касается группы «Вперед», то в 1913 г. она фактически распалась: часть членов со временем вернулась на ленинские позиции (А.В. Луначарский, М.Н. Покровский, М.Н. Лядов), А.А. Богданов, сосредоточившись на научной деятельности, заявил, что отходит от политики. Один из секретарей группы П.И. Лебедев-Полянский станет после революции наряду с Богдановым и Луначарским одним из самых видных деятелей Народного просвещения и Пролеткульта.

Как в 1917 году организовался Пролеткульт

Февральская революция и широкий процесс демократизации страны вызвали активизацию и бурный рост культурно-просветительских обществ. Организационным ядром Петроградского Пролеткульта принято считать литературное общество, существовавшее в Народном доме графини С.В. Паниной, участники которого примыкали к большевистской газете «Правда». В 1910 г. Народный дом получил награду Брюссельской международной выставки за успехи в распространении научных и технических знаний, а с 1912 г. стал методическим центром для всех подобных заведений, которых в России было около 300. Там читались различные лекции, была обсерватория, вечерние классы и мастерские. До 1914 г. литературный отдел «Правды», выходившей нелегально с 1912 г., возглавлял М. Горький. При нем в газете впервые начали печататься такие заметные впоследствии представители Пролеткульта, как Самобытник (А. Маширов), Дозоров (А. Гастев), Я. Бердников, А. Поморский, Н. Рыбацкий, М. Герасимов. К осени 1917 г. в Петрограде насчитывалось уже около 120 самых различных объединений, пролетарских, интеллигентских и смешанных, ставящих перед собой культурно-просветительские задачи и объединявшихся вокруг какой-либо газеты, кружка, рабочего клуба, общества и т.д. Другим центром формирования будущего Пролеткульта была Москва, самая активная организация – Культурно-просветительская Лига Московского военного округа, создавшая Ассоциацию научных социалистических сил, среди первых членов которой – А.А. Богданов и С.С. Кривцов.

В августе 1917 г. в Петрограде проходит Вторая конференция фабзавкомов, на которой поднимаются вопросы об упорядочении и централизации массовой культурно-просветительской работы. Разумеется, речь шла о работе среди тех, кто присутствовал на конференции, то есть о заводских рабочих. В начале сентября 1917 г. при Петербургском комитете РСДРП(б) создается культурно-просветительная комиссия, в которую вошли председателем Луначарский (принятый в июне «обратно» в РСДРП(б) вместе с межрайонцами и считавшийся самым авторитетным в вопросах просвещения и культуры), членами – Н.К. Крупская, В.М. Познер, Л.Р. Менжинская, П.И. Лебедев-Полянский и другие. Вскоре очень популярный тогда Луначарский избирается в Городскую Думу, становится заместителем ее главы, председателем культурно-просветительского отдела городской управы и комиссии по народному образованию. Из 50 членов комиссии 15 – большевики.

На Первой общегородской конференции пролетарских культурно-просветительских организаций, прошедшей в Петрограде с 16 по 19 октября 1917 года, был принят Устав про­летарских культурно-просветительных организаций и сформи­рован Центральный комитет в составе 20 человек. 28 ноября 1917 года избранное конференцией исполнительное бюро постановило: «Именовать Центральный комитет (Петроградских пролетарских культурно-просветительных организаций) сокращенно ПРОЛЕТКУЛЬТ».

Культурная деятельность Пролеткульта сразу приняла многосто­ронний характер. В декабре 1917 года начали функционировать клубная и библиотечная секции, активно рабо­тала лекторская секция. Кроме того, пролеткультовцы, осознавая низкий уровень грамотности и культурности населения, организовали сеть клубов, школ для взрослых, вечерних курсов, библиотек-читален. Таким образом, деятельность Пролеткульта с самого начала существования этой организации включала культурно-просветительный, культурно-творческий и культурно-досуговый аспекты. В сентябре 1918 года Екатерининская улица в Петрограде, на которой находился Дворец Пролеткульта, была переименована в улицу Пролеткульта, и это название сохранилось до 1948 года (сейчас – Малая Садовая). Движение интенсивно развивалось, вовлекая в поле своей деятельности центральные и провинциальные города, такие как Тула, Тамбов, Самара, Смоленск, Пермь, Орел, Клин и др.

Первая всероссийская конференция пролетарских культурно-просветительских организаций, собравшаяся в сентябре 1918 г. для образования Всероссийского Пролеткульта, насчитывала 334 делегата, в том числе 170 коммунистов, 54 сочувствующих, 65 беспартийных, а также 41 представитель партии эсеров, меньшевиков, анархистов и других политических организаций! Кроме того, в качестве гостей съезда были приглашены еще и 234 человека, среди которых — ведущие работники Наркомата просвещения. Разумеется, «впередовцы» (к тому же все они были «бывшими», т.к. группа давно не функционировала) при таком разнообразном и непредсказуемом составе делегатов не имели возможности навязывать свою философию. Резолюции принимались не без острых прений, многие мысли из докладов оставались не до конца понятыми. Массы были склонны к упрощению провозглашенных идей.

На конференции был принят Устав Всероссийского совета пролеткульта, который определял, что ВСП должен состоять из 15 членов и 8 кандидатов, избираемых конференцией. В него вошли по одному представителю от Московского, Петроградского, губернских пролеткультов, а также от ВЦИК, ЦК РКП(б), Наркомата просвещения, профсоюзов, кооперации, Союза молодежи, Красной армии и флота. Совет должен выбрать Центральный комитет, состоящий из 7 человек, и собираться один раз в три месяца. Во Всероссийский совет Пролеткульта вошли: председатель П.И. Лебедев-Полянский, заместители Ф.И. Калинин и А.И. Маширов; секретарь В.В. Игнатьев; члены: А.А. Богданов, H.М. Василевский, С.К Ганичев, М.П. Герасимов, А.А. Додонова, В.В. Коссиор, В.Т. Кириллов, И.И. Никитин, К.А. Озоль, И.И. Садофьев, В.П. Файдыш. В состав редакции журнала «Пролетарская культура» вошли А.А. Богданов, Ф.И. Калинин, П.М. Керженцев, П.И. Лебедев-Полянский, А.И. Маширов. Заведующим отделом пролетарской культуры в Наркомпросе стал Ф. И. Калинин. Все это были преимущественно молодые люди с похожими биографиями: рождение в бедной семье, весьма раннее начало рабочей жизни, увлечение марксизмом, ссылка, последующая эмиграция или подполье, и соответственно знание масс и революционный авторитет. Но это было очень разные люди с разным представлением о задачах Пролеткульта. И для руководства РКП(б) это движение было не столько инструментом, сколько проблемой.

Идеология пролеткультовцев и создание пролетарского университета

Революция вызвала громадный интерес ко всему новому. Городские жители стали проявлять инициативу в области культуры и просвещения несравненно большую, нежели раньше. Возникла потребность в грамотном руководстве данным процессом, его должен был кто-то «оседлать», и вполне естественно, что этими людьми стали те, кто так много спорил и писал о пролетарской культуре. В лидеры дискурса о «новой» культуре выдвинулся А.А. Луначарский, ему помогал старый знакомый П.И. Лебедев-Полянский, не могли не отреагировать на такой резкий скачок А.А. Богданов и М.Н. Покровский, то есть «бывшие впередовцы», получившие возможность воплотить свои старые идеи в жизнь на самом широком поле экспериментов. Впоследствии (и довольно скоро) главный акцент в критике Пролеткульта делался именно на том, что в ЦК Пролеткульта, якобы, засели давние оппозиционеры с мелкобуржуазными отклонениями в идеологии, пытающиеся под видом создания некой особой «пролетарской культуры» продвигать темные, непонятные пролетариату вредные идеи.

Поначалу Пролеткульт, обласканный ставшим Комиссаром народного просвещения А. Луначарским, пользовался громадным авторитетом. Тогда трудно было определить «кто – главный» в вопросах культурной политики среди пролетариата. Обмен представителями между общественными организациями (такими как Пролеткульт) и государственными органами власти, как и передача общественным организациям некоторых управленческих функции, в то время были распространенной практикой. Даже официальный адрес Пролеткульта в конце 1917 года указывался так: «Дом комиссариата народного просвещения у Чернышева моста и Зимний дворец». На заседании ЦК Пролеткульта 17 ноября 1917 г. состоялась разбивка на отделы и назначение ответственных лиц. При этом структуры Наркомпроса РСФСР и Пролеткульта были одинаковы: ЛИТО, ТЕО, ИЗО, МУЗО, Школьный отдел, Внешкольный отдел и т.д.

Вопросы идеологии освящались на страницах теоретического журнала «Пролетарская культура». Это был, по словам самой редакции, «журнал по преимуществу теоретический, напоминающий по своему типу немецкий двухнедельник К. Каутского «Новое время», он недоступен по своей трудности широким массам пролетариата, он полезен и нужен для руководителей работой». Журнал выходил в Москве, куда в марте 1918 года переехали вместе с правительством и первые организаторы Петроградского Пролеткульта: Ф.И. Калинин, П.М. Керженцев, Ю.М. Стеклов (к тому времени отошел от Пролеткульта и сосредоточился на работе в «Известиях») и др. Главным редактором журнала стал П.И. Лебедев-Полянский (одновременно заведовал и издательским отделом Наркомпроса), но содержание явно направлялось опытной рукой А.А. Богданова, вошедшего в редакцию. В чем же заключалась идеология Пролеткульта?

Рабочий, писатель и «первый пролетарский критик» П.К. Бессалько писал так: «Любое художественное творчество является концентрацией жизненного опыта и концентрацией воли. <…> Мы не признаем бессознательного творчества, ибо творчество и есть наивысшее проявление сознания. <…> Чтобы найти слова о мировой скорби, нужно оставить «Бродячую собаку» и пойти в хижины бедняков, <…> сознательно относящийся к творчеству художник или поэт так и делает».

А вот что пишет Лебедев-Полянский: «Пролеткульты мы любим сравнивать с лабораториями. При хорошо оборудованных химических заводах существуют лаборатории… Работа в лаборатории свободна от условий производства на заводе, усовершенствования же, добытые в ней, вносятся и закрепляются в заводском способе производства. Таково положение Пролеткульта по отношению к отделам Народного образования. Его лабораторная творческая работа свободна от тех декретов, которые проводятся в деле вообще внешкольного образования в общегосударственном масштабе».

Что касается Богданова, то суть его взглядов заключалась в следующем: для достижения истинного социализма необходимо предварительно познакомить рабочий класс с достижениями мировой культуры, выработать «универсальную науку», которая дала бы возможность каждому члену общества заниматься различными видами труда, преодолеть дробление на сверхузкую специализацию людей, устранить деление общества на организаторов-повелителей и исполнителей-подчиненных.

Богданов – этот неутомимый исследователь и мыслитель – интересовался наукой в гораздо большей степени нежели «культурой» в привычном понимании слова, т. е. пролетарской литературой, театром и пр. Еще в 1911-1912 гг. он отходит от политики, чтобы сосредоточиться на науке (трехтомник «Тектология: всеобщая организационная наука» будет завершен в 1922 году). Важнейшее место в его теориях, как уже было сказано, занимает правильное обучение рабочих, организация Пролетарского университета. Задача его создания в Петрограде (в виде совокупности студий, мастерских и лабораторий, объединенных общими методами и программой) ставится ЦК Пролеткульта уже в апреле 1918 г. Речь идет о расширении сферы деятельности Пролеткульта, а именно об открытии Пролетарского университета им. К. Маркса и возможности использования для этого Лиговского народного дома. Декларируется, что дело внешнего образования пролетариата должно находиться в руках самого пролетариата.

Сама идея открытия Пролетарского университета в Петрограде в 1918 г. сейчас кажется совершенно фантастической! Наступивший голод и мобилизация гнали рабочих, связанных с провинцией, обратно в деревню или заставляли заниматься «мешочным» промыслом. В городе (по статистике С.Г. Струмилина), если не считать прислуги и ремесленного пролетариата, осталось не более 100 тыс. заводских пролетариев, т.е. едва четверть их числа до революции. Тем не менее, летом 1918 г. Петроградским Пролеткультом было объявлено об открытии трех факультетов учреждаемого им Рабочего университета им. К. Маркса: факультеты общественных наук, политехнических знаний и искусств. Математик М.О. Шатуновский говорил: «Мы против парт, против классов. Нужны кабинеты и лаборатории, а не классы. Трудовое начало – всегда есть не только работа рук, но и работа головы». Школы-мастерские были предназначены для рабочих, но в условиях экономического кризиса главным ее контингентом стала безработная молодежь и красноармейцы.

Проходящая в июне 1918 г. II Петроградская конференция Пролеткульта принимает решение о реорганизации и создании Отдела общесоциалистического образования в Петрограде (сокр. ООСО, под руководством сначала «пролетарского философа» А.В. Шляхова, затем Е.И. Игнатьева). Направлял деятельность Петроградского ООСО Научный отдел при ЦК Пролеткульта, которым руководил А.А. Богданов. Задача отдела обозначалась как «пролетаризация науки», во главу угла ставились скорость, проверка практикой, товарищеское сотрудничество слушателей и преподавателей, отказ от авторитаризма. Т.о. Пролеткульт попытался перехватить инициативу у официальных правительственных учреждений в сфере специального образования для рабочих.

Правительство же в лице Внешкольного отдела Комиссариата народного просвещения СКСО (часть РСФСР, включающая ряд областей с центром в Петрограде, до февраля 1919 г. называлась Союзом комунн северных областей, сокр. СКСО) вполне мирно взаимодействовало с Пролеткультом, пыталось найти общий язык, т.к. во-первых, необходимость рабочих университетов признавалась обеими сторонами, а во-вторых, экспериментирование при реорганизации школ и внешкольного образования было неизбежно. В сентябре 1918 года были открыты Инструкторские курсы по внешкольному образованию, включавшие 4 отделения:

1. Инструкционное и технико-организаторское
   • зарубежный опыт организации внешкольного образования
   • общие вопросы внешкольного образования
   • организация рабочих клубов
   • организация клубов для подростков
2. Общеобразовательное
   • история религии
   • история западноевропейской литературы
   • история России
3. Естественнонаучное
   • основы математики и естествознания
4. Отделение искусств
   • вопросы теории творчества пролетариата и его идеологии
   • лепка, чтение, театр и др.

20 декабря 1918 г. на Надеждинской ул., д. 35 состоялось первое собрание студентов и преподавателей Петроградского института внешкольного образования (будущий Институт культуры им. Крупской, сейчас Спб Гос. Академия Культуры). Это и был Пролетарский университет, но под эгидой не Пролеткульта, а СКСО.

Тем временем, как пишет Богданов, «началась работа организационной комиссии по устройству Пролетарского университета в Москве. Кроме того, в Москве уже организовано учреждение общероссийского масштаба, имеющее самую тесную связь с идеей Пролетарского университета – это Социалистическая Академия». Упомянутая Социалистическая Академия была создана в июне 1918 г., открыта 1 октября 1918 г. и занималась исследовательской работой по общественным и естественным наукам (Богданов будет принимать участие в ее работе до самой смерти). Ну а Пролетарский университет в Москве будет открыт (опять же Наркомпросом) 1 марта 1919 г., Богданов будет читать в нем курс организационной науки. Просуществует университет всего ничего: в июле 1919 г. ЦК РКП(б) решило слить его с Центральной школой партийной работы и образовать на этой базе Коммунистический Университет им. Я.М. Свердлова (с 1978 года – Академия общественный наук при ЦК КПСС). Туда же вливались и другие школы и курсы Москвы. Политическое руководство устанавливалось за ЦК РКП(б), а перспективы Пролетарских университетов под эгидой Пролеткульта стали весьма призрачными. В то время они существовали в Екатеринославе, Вологде, Туле, Твери, Калуге и др. городах. Еще в феврале 1919 г. Президиум ЦК Пролеткульта принял постановление «вменить в обязанность т. Богданову просматривать материалы, касающиеся Пролетарских университетов, и высылать на места свои поправки и заключения».

Заседание ЦК Высшего Совета Пролеткультов в августе 1919 г. в Москве (Богданов, Василевский, Керженцев, Кривцов, Пельше, Фалькнер-Смит и Озоль) постановило: во-первых, при научном отделе Пролеткульта создать Центральную научную студию (вместо Пролетарского Университета), и во-вторых, распустить ООСО в Петрограде по несоответствию названию задачам и закрыть курсы вследствие малочисленности слушателей. Богданов едет в Петроград, объявляет там о тактическом отступлении и предлагает сосредоточиться на работе в студиях, оставив пока идею создания Пролетарского университета под эгидой Пролеткульта. Последняя попытка Богданова организовать некий обособленный научный центр относится уже к самому непростому периоду жизни Пролеткульта – 17 мая 1921 г. Пленум ЦК ВСП принял решение «учредить при ЦК ВСП Академию пролетарского Творчества как единый учено-учебный, научный и художественный орган и образовать организационную коллегию в составе Богданова, Фалькнер-Смит, Плетнева, Кривцова, Игнатова, Гаврилова.

Творчество пролеткультовцев

«Дух авторитета, дух индивидуализма, дух товарищества – три последовательных типа культуры, – писал А. Богданов. – Пролетарская культура принадлежит третьей, высшей фазе». И действительно, именно товарищество, поощряющее инициативу самых низов, ставилось во главу угла в работе пролеткультовцев. Давался бой привычному пониманию понятия «культура для рабочих». Вот, например, критик В. Г-ъ (А. Г. Горнфельд) пишет в журнале «Пролетарская культура» о том, что печатается в «Известиях»: «Под рубрикой «Пролетарская культура» пускают объявления о гастролях Шаляпина, или о спектаклях государственных театров… Рассказы Рюрика Ивнева, типичного безвольного размагниченного интеллигента… Вещи Орешина и Есенина насквозь проникнуты тем духом мистицизма, которым полны все выпускаемые ими сборники и к которому так резко отрицательно относится всякий серьезный марксист».

О том же писал и Богданов: «Печально видеть поэта-пролетария, который ищет лучших художественных форм, и думает найти их у какого-нибудь кривляющегося интеллигента-рекламиста Маяковского или, еще хуже, - у Игоря Северянина, идеолога альфонсов и кокоток, талантливого воплощения лакированной пошлости». По Богданову дух трудового коллективизма есть прежде всего объективность, форма пролетарского искусства должна быть приведена в полное соответствие с содержанием. Ф.И. Калинин писал: «Примыкающая к нам интеллигенция мыслить с нами, а если нужно и за нас, может, чувствовать же – нет». Что же печатали в литературных журналах Пролеткульта?

Вот, например, стихотворение «Гудки» рабочего-поэта Алексея Гастева, посвятившего себя созданию Центрального Института Труда:
Когда гудят утренние гудки на рабочих окраинах, это вовсе не призыв к неволе. Это песня будущего.
Мы когда-то работали в убогих мастерских и начинали работать по утрам в разное время.
А теперь утром, в восемь часов, кричат гудки для целого миллиона.
Теперь мы минута в минуту начинаем вместе.
Целый миллион берет молот в одно и то же мгновение.
Первые ваши удары гремят вместе.
О чем же воют гудки?
- Это утренний гимн единства!

Идейная выдержанность налицо, хотя форме может быть стоило бы поучиться у кого-то из «непролетарских» авторов, столь резко критикуемых Богдановым. А вот стихотворение «Новому товарищу» рабочего-писателя Алексея Маширова-Самобытника, председателя Петроградского Пролеткульта, в будущем директора Ленинградской консерватории и Ленинградского института театра и музыки: Вихрь крутящихся колес...
Пляска бешеных ремней...
Эй, товарищ, не робей!..
Пусть гудит стальной хаос,
Пусть им взято море слез,
Много сгублено огней,
Не робей!
Ты пришел от мирных рос,
Светлых речек и полей...
Эй, товарищ, не робей!
Здесь безбрежное слилось,
Невозможное сбылось
На заре грядущих дней, -
Не робей!

Об этом стихотворении Богданов писал так: «Вдумайтесь в это: можно ли себе представить более полное «поглощение товариществом»? На завод нанялся новый рабочий — прямо из деревни, вчерашний крестьянин. Что он для старого, исконного рабочего? Конкурент, и притом наиболее неудобный: он сбивает плату, благодаря низкому уровню потребностей и неуменью даже постоять за себя, не только уж отстаивать общие интересы; о них он еще и понятия не имеет. Тяжела его мысль, узки чувства, ограниченна воля, жалок его кругозор… И нечего рассчитывать на него, если сегодня-завтра потребуются дружные товарищеские действия. — Но посмотрите, как отнесся к нему, случайному, еще чуждому пришельцу, его товарищ-поэт».

Не менее жизненны, утилитарны и даже трогательны печатавшиеся рассказы С. Копейкина (псевд. Грошик), П. Арского, Д. Гордеева, С. Ефремова (псевд. Горемыка) и др. рабочих писателей.

Литературные студии устраивали чтения и обсуждения, отчеты печатались в журналах: «Тов. Плетнев прочитал рассказ «Судья»… Тов. Волков указывает на некоторую длинноту в описаниях психического состояния героев». Неподдельный интерес вызывали у рабочих библиотеки: «Открытая всего лишь каких-нибудь два месяца тому назад, библиотека эта насчитывает теперь уже более 1000 читателей. Ежедневно посещают библиотеку в среднем около 150 чел. Читатели более всего интересуются беллетристикой. Наибольшим спросом пользуются Л. Толстой, затем Тургенев, Мамин-Сибиряк, Чириков; из иностранной литературы Сенкевич, Мопассан. Увеличился спрос на анархическую литературу». И это в Петрограде во время массовых заболеваний тифом, остановки трамвайного движения, топливного кризиса…

Редакции пролеткультовских журналов заваливались рукописями, ответственные работники старались сделать так, чтобы каждую прочли хотя бы два члена редакции, если мнения, печатать или нет, расходились – давали прочесть третьему. Авторам, не прошедшим отбор, обязательно писались отклики, как правило, заканчивающиеся напутствием «Шлите еще!» Многие отклики были с юмором, например: «Мыслителю: Мыслитель убедительно доказывает, что не следует завидовать тем «счастливцам-устрицам», которые «приобщались культуре», попав в желудки «художника N» и «литератора Z». А мы-то, дураки, завидовали! Ну, спасибо за добрый совет, обязательно воспользуемся».

Важнейшее место занимал новый театр! В Петрограде самыми горячими проповедниками новой, пролетарской культуры и нового, пролетарского театра были супруги Александр Мгебров и Виктория Чекан. Ставились «Взятие Бастилии» Р. Роллана, «Восстание» Э. Верхарна, «Каменщик» П. Бессалько, вечера У. Уитмена, А. Гастева, В. Кириллова, хоровое исполнение. Так, 1 мая 1920 г. на Васильевском острове перед зданием Биржи состоялось первое из знаменитых крупномасштабных представлений – «Мистерия освобожденного труда» (реж. Н. Петров, С. Радлов, А. Пиотровский, худ. Н. Альтман). Театральное действо рвалось из сценической коробки на улицы и площади: в постановке участвовало около 4 тыс. чел. Следует отметить и многочисленные поездки в прифронтовые зоны с выступлениями перед красноармейцами.

В городах открывались курсы со схожими программой и продолжительностью обучения для подготовки инструкторов при Пролеткультах: «Московский Пролеткульт с 1 октября открыл 4-х месячные инструкторские курсы. Занятия ведутся ежедневно от 11 до 4 часов… Окончившие курсанты получают звания инструкторов и могут работать во всех пролеткультовских организациях». Вся программа состояла из 300 лекций по 2 ак. часа каждая, из них 100 теоретических, а 200 практических! Массовыми тиражами выходили брошюры с призывами и советами как открыть, например, рабочий клуб, организовать кружок и т.д. – культивировалась инициатива, направленная на самих рабочих. Клубы создавались при одном или нескольких предприятиях, например: «Клуб Рабочего Дворца «Пролетарская кузница», обслуживающий ряд предприятий – весьма разнородные заводы Динамо и Амо, Трубосоединение, Парострой, здесь же – Фармазовд №4, о-во «Транспорт», Моспогруз и даже местная почта». Огромный объем работы, проделанный для того, чтобы пробудить инициативу масс – вот, что больше всего потрясает в истории Пролеткульта!

Конфликт с партией и закат пролеткульта

Как было сказано, в 1918-1919 г. Пролеткульт стал популярнейшей массовой организацией, сопоставимой по влиянию в вопросах идеологии с Наркоматом просвещения. Показательны слова М.Н. Покровского – заместителя Комиссара народного просвещения А.В. Луначарского, сказанные на I Всероссийской конференции Пролеткультов (15-20.11.1918, Москва): «… но т.к. вы в значительной степени старше, т.к. вы зародились из тех ячеек, которые давным-давно в подполье еще складывались и боролись за пролетарскую культуру, то Комиссариат просвещения согласен и на младшее родство – может быть, племянника…» Периодически возникающие в эти годы вопросы об ограничении автономии Пролеткульта неизменно разрешались в пользу Пролеткульта и закреплялись соответствующими резолюциями. Пролеткульт финансируется через существующий в Наркомпросе отдел самостоятельных культурно-просветительских организаций (или как его еще называли «Отдел пролетарской культуры»). Заведует отделом Ф. Калинин, но он же и – заместитель председателя ЦК ВСП Пролеткульта П. Лебедева-Полянского. Функции этого отдела, ведавшего больше финансами и фактически подотчетного Пролеткульту, будут переданы отделу внешкольного образования при реорганизации НКП в декабре 1919. Так, на первое полугодие 1918 г. Пролеткульту было ассигновано 9 285 700 р. Для сравнения: на все внешкольное образование Наркомпросу выделялось 32 501 9900 р., а на высшие учебные заведения – 16 705 700р.

Пролеткульт, однако, все чаще на протяжении 1919 г. подвергается критике со стороны работников государственного аппарата из-за столкновения между отделами народного образования и пролеткультами по вопросам разграничения сфер деятельности. Например, характерная статья в «Известиях» в апреле 1919 г. о конфликте Пролеткульта и Московского Совета: «Редакция считает нужным заявить, что она стоит на точке зрения Московского Совета рабочих и красноармейских депутатов. Но спор с Пролеткультом был бы значительно ослаблен, если бы эта организация (вопреки мнению т. Луначарского, отнюдь не чисто пролетарская) ограничила свои задания теми «студийными» рамками, которые намечает для нее т. Луначарский, и не пыталась заменить и вытеснить работу советских органов, для чего у нее нет ни сил, ни умения».

Поворотным для Пролеткульта стал I Всероссийский съезд по внешкольному образованию, который проходит в мае 1919 г. в Москве. На нем выступают Луначарский, Ленин, Крупская, Смидович, Богданов, Керженцев, Лебедев-Полянский и др. Ленин дает четкий сигнал к началу культурной революции в массах, но не на основе их самодеятельности, а под руководством партии. Ставится однозначная задача воспитать определенное коммунистическое мировоззрение. Богданов делает доклад «О создании основной системы внешкольного образования в Пролеткульте». Прения по этому докладу носят очень острый характер. Л.Р. Менжинская писала о докладе Богданова: «Что касается НКП и особенно его местных отделов, то их деятельность обращена к широким мелкобуржуазным массам, связанным с культурой прошлого, и представляет их интересы. Поэтому НКП не может ни вырабатывать чисто пролетарскую, коммунистическую культуру, ни распространять ее как чисто коммунистическую, т.к. он обращается не к тем, которые ее творят, ею держатся и ею живут, а ко всем трудящимся и даже обывателям. Благодаря этому и образуется линия расхождения между отделами народного образования с одной стороны, и Пролеткультами с другой. Вывод Богданова заключался в том, что НКП должен заниматься в массах распространением старой культуры, корректируя ее, исключая из нее все, что для настоящего времени является балластом, и не мешая Пролеткульту выполнять присущие только ему функции». По сути, Пролеткульт требовал таким образом монополии на формирование новой культуры.

Понятно, что Ленину не могла понравиться такая постановка вопроса, и резолюция съезда при поддержке коммунистической фракции узаконила «ликвидацию параллелизма» и «подчинение местных Пролеткультов региональным отделам НКП»: «Задачей органов рабоче-крестьянского правительства, в том числе и Наркомпроса, является распространение революционного марксизма (коммунизма). Идеи коммунизма представляют собой точку зрения передового отряда пролетариата, которые должны быть распространены среди самых широких слоев. Никакой другой “истинно” пролетарской точки зрения, которую якобы призван проводить в жизнь Пролеткульт, нет. Пролетарская (социалистическая) культура вырастает в процессе борьбы, а не создается в тиши кабинета. Съезд находит, что пролеткультовская работа должна составить часть Комиссариата и быть тесно связанной с работой внешкольного отдела, входя как секция в его состав в центре и на местах». Огосударствливание Пролеткульта столкнулась с сопротивлением: при первом голосовании резолюции голоса распределились 166 «за» и «36» против при 26 воздержавшихся, а через несколько дней при финальном утверждении «против» было подано уже 93 голоса – тревожный знак, в котором можно усмотреть начало новой фракционной деятельности «богдановцев».

Реорганизация НКП и вместе с ней включение Пролеткульта во Внешкольный отдел наравне с другими началась в декабре 1919 г. и проходила долго. В 1920 г. у Пролеткульта начинаются проблемы с финансированием, наиболее активных людей «забирают» (или те уходят сами) из Пролеткульта в НКП, учащаются «расколы» и конфликты, поддерживаемые государственным аппаратом. Тем не менее, автономия Пролеткульта даже в составе НКП на протяжении 1920 г. остается значительной.

Отношения Ленина и Богданова, как упоминалось выше, были крайне сложными. Богданов писал про Ленина: «В хорошее время Ильин был человеком большой и полезной работы; в плохое трудное время он стал человеком тяжелых ошибок. Но в его характеристике не это – худшая черта. Еще сильнее поражает его бешеная ненависть к свидетелям и способы борьбы против них… Но кроме беспринципности в выборе средств, у него есть более глубокая черта расхождения с новой культурой. Это его авторитаризм». А Ленин писал про Богданова: «И подобный несказанный вздор выдается за марксимзм! Можно ли себе представить что-нибудь более бесплодное, мертвое, схоластичное, чем подобное нанизывание биологических и энергетических словечек, ровно ничего не дающих и не могущих дать в области общественных наук?» В августе 1920 г. Ленин запрашивает у М.Н. Покровского, чем на деле является сейчас Пролеткульт. Ответ: «На запрос Ваш относительно Пролеткульта сообщаю, что он является автономной организацией, работающей под контролем НКП и субсидируемый последним». В этой фразе Ленин трижды подчеркнул слова «под контролем», а рядом на полях написал: «Как его сделать реальным?» Готовится к выходу второе издание «Материализма и эмпириокритицизма», в предисловии к нему читаем: «Настоящее издание, кроме отдельных исправлений текста, не отличается от предыдущего. Я надеюсь, что оно будет небесполезно, независимо от полемики с русскими "махистами", как пособие для ознакомления с философией марксизма, диалектическим материализмом, а равно с философскими выводами из новейших открытий естествознания. Что касается до последних произведений А. А. Богданова, с которыми я не имел возможности ознакомиться, то помещаемая ниже статья тов. В.И. Невского дает необходимые указания. Тов. В.И. Невский, работая не только как пропагандист вообще, но и как деятель партийной школы в особенности, имел полную возможность убедиться в том, что под видом "пролетарской культуры" проводятся А.А. Богдановым буржуазные и реакционные воззрения». И подпись: «Н. Ленин. 2 сентября 1920 года».

В начале октября 1920 г. в Москве проходит I Всероссийский съезд Пролеткультов. После резолюций первых дней становится ясно, что на съезде по-прежнему обосновывается необходимость сохранения автономии Пролеткульта от НКП. Перед запланированным выступлением Луначарского его принимает Ленин. Как вспоминал Луначарский: «Владимир Ильич во время съезда Пролеткульта в октябре 1920 г. поручил мне поехать туда и определенно указал, что Пролеткульт должен находиться под руководством Наркомпроса и рассматривать себя как его учреждение и т.д. Словом, Владимир Ильич хотел, чтобы мы подтянули Пролеткульт к государству, в то же время им принимались меры, чтобы подтянуть его и к партии. Речь, которую я сказал на съезде, я средактировал довольно уклончиво и примирительно. Мне казалось неправильно идти в какую–то атаку и огорчать собравшихся рабочих. Владимиру Ильичу передали эту речь в еще более мягкой редакции. Он позвал меня к себе и разнес».

Вопрос о Пролеткульте в срочном порядке обсуждается на Политбюро. Н.И. Бухарину (тогда кандидату в члены Политбюро), как неоднократно высказывавшемуся по вопросам культуры и поддерживающему связь с Пролеткультом, поручается разъяснить позицию партии коммунистической фракции съезда. Завязывается интересный спор, в записке Ленину он пишет: «Я лично думаю, что «завоевать» буржуазную культуру целиком, не разрушая ее, так же невозможно, как «завоевать» буржуазное государство» (позже в 1925 г. Бухарин вспоминал: «По двум вопросам из всех тех, по которым я спорил с Владимиром Ильичем, я не согласен с ним до сих пор: это по вопросу о пролетарской культуре и по вопросу о государственном капитализме»). Но переспорить Ленина трудно! В ответе Бухарину он пишет: «Боганов Вас обманул, переменив (Verkleidet) и постаравшись передвинуть старый спор. А Вы поддаетесь!» и затем: «Зачем сейчас касаться наших с Вами разногласий (может быть, возможных), если от имени всего Цека достаточно заявить (и доказать): (1) Пролетарская культура = коммунизм (2) Проводит РКП (3) Класс.-пролетар. = РКП = Советская власть. В этом мы все согласны?» По мысли Ленина, это означает, что строительство пролетарской культуры нельзя отрывать от строительства коммунизма, руководит этим РКП(б), а интересы рабочего класса неотделимы от интересов партии и Советской власти. В результате полемики Бухарин подчиняется партийной дисциплине и с большой неохотой едет на съезд, сообщает решение партии коммунистической фракции и затем выступает на съезде с докладом о необходимости объединения Пролеткульта с НКП, после чего съезд утверждает ленинскую резолюцию. Надо сказать, что позже коммунистическая фракция направила в ЦК протест, сообщая, что за резолюцию она голосовала, лишь подчиняясь партийной дисциплине. Протест фракции был «принят к сведению», а М. Н. Покровскому и Е. А. Литкенсу поручили в недельный срок представить в Политбюро «самую детальную инструкцию о взаимоотношениях Пролеткульта и Наркомпроса».

12 ноября 1920 г. издается Декрет о Главном политико-просветительском комитете Республики (сокр. Главполитпросет), который заменяет Внешкольный отдел и политически подчиняется созданному в июле Агитационно-пропагандистскому отделу ЦК РКП(б) (сокр. Агитпроп). Декларируется главенство политики коммунистической партии, партийный подход в сфере культурного строительства, связь политики и просвещения и контроль над всеми областями работы НКП, в том числе над Пролеткультом.

1 декабря 1920 г. в «Правде» печатается письмо от имени ЦК РКП(б) «О пролеткультах», в котором резко критикуется Богданов и руководство ЦК Пролеткульта за распространения буржуазной идеологии. Наряду с критикой руководства говорится, однако, и о необходимости дальнейшего существования Пролеткульта, как идейного проводника и помощника партии.

Характерен отрывок из ответа Президиума ЦК Всероссийского Пролеткульта на обвинение в отклонении от линии партии (написанный в начале декабря, но опубликованный лишь в 1992 году):

«Три четверти делегатов Первого съезда Пролеткульта — коммунисты, не считая сочувствующих. В состав ЦК Пролеткульта входят 30 человек, из них 29 — коммунисты. Состав Президиума ЦК Всероссийского пролеткульта был одобрен Политбюро ЦК РКП(б). Единственный беспартийный в ЦК — это А. А. Богданов — один из тех, которые первыми провозгласили лозунг пролетарской культуры, он за все время революции, до октября и после него, в культурной работе идет с нами, а его книги издавались и «Коммунистом», и Государственным издательством, и ЦК нашей партии, а сам он состоит профессором Коммунистического университета имени Я. М. Свердлова. Руководители местных пролеткультов избираются на конференциях и также в подавляющем большинстве состоят из коммунистов. У Пролеткульта не было и не могло быть стремления к независимости от советской власти. Поэтому ЦК Всероссийского пролеткульта недоумевает, о каких антимарксистских и интеллигентских группах идет речь. Контроль над спецами у нас более строгий, чем в других советских учреждениях.

Увлечения футуризмом внутри пролеткультовских организаций не существует, с ним ведется постоянная борьба. Махизм и богостроительство пролеткультовцев вообще не занимали, философия в пролеткультах нигде не преподается, и философ в Пролеткульте только один — А. А. Богданов, который определил махизм как непролетарскую идеологию. Литература, издаваемая Пролеткультом, и интересная, и строго коммунистическая».

После столь убийственной критики на Пленуме ЦК Пролеткульта 16-20 декабря 1920 г. происходит конфликт председателя Лебедева-Полянского с коммунистической фракцией Пленума. Объявляет о своем уходе Богданов, Лебедев-Полянский подает в отставку и переходит на работу в НКП. Обновляется Президиум ЦК Пролеткульта: председателем становится В.Ф. Плетнев, товарищами председателя Ф.А. Благонравов, А.И. Маширов, В.П. Файдыш, секретарем В.В. Игнатов, членами В. Савенков, И. Ермолаев.

Так закончилась история «богдановского» Пролеткульта.

Закат пролеткульта

С 1921 г. Пролеткульт начинает постепенно превращаться в место плохо оплачиваемой работы, а от энтузиазма руководителей первых лет не остается и следа. Еще ранее от Пролеткульта под предлогом отсутствия творческой свободы и ограничения определенными методологическими установками (требования неразрывной связи с производством, ограничения в области формы и др.) откалываются группы несогласных. Пролеткульт упрекают в творческой бесплодности, из-за опасений роспуска Пролеткульта многие члены переходят в структуры НКП.

Кроме того, Пролеткульт оказался подвержен общим законам бюрократического роста. Так, за полтора года существования Петроградского Пролеткульта численность его аппарата выросла в десятки раз, при этом в управлении царила полная неразбериха. Существуют характернейшие данные о финансовой стороне деятельности того же Петроградского Пролеткульта: «В начале апреля Пролеткульту был предъявлен счет на электроэнергию с ноября 1921 года по март 1922 года на сумму 1977 р. в золотой валюте, что составляло по курсу 2 372 400 000 р. … Пришлось прибегнуть к найму рабочих для откачки воды, это стоило 100 000 000 р. За ремонт водопроводов и канализации 290 000 000р.» Общая задолженность Петроградского Пролеткульта составляла около 5 млрд. руб. – учитывая, что деньги к тому времени стали значить очень мало.

Несмотря на трудности, новое руководство Пролеткульта искало пути выходы из кризиса. Нужен был какой-то свежий курс, новое направление. Решено было переместить центр тяжести из студий в заводские рабочие клубы, то есть поближе к собственно рабочим. В клубах стали устраиваться кружковые занятия по истории революционного движения, истории русской литературы и даже ритмической гимнастике. Но занятия посещались из рук вон плохо, и было принято решение нацелиться на сознательных рабочих-партийцев, а для этого – связаться с профсоюзами. IV Всероссийский съезд профсоюзов, проходивший в мае 1921 г. выразил полную поддержку сближению с Пролеткультом. II съезд Пролеткультов, проходивший в ноябре 1921 г. рассматривал главным образом вопрос о взаимодействии с партией и профсоюзами. В письме ЦК РКП(б) съезду говорилось, что Пролеткульты «должны стать одним из аппаратов партии по удовлетворению культурных запросов пролетариата» и «очистить пролеткульты от мелкобуржуазного мещанского загрязнения».

Следует отметить, что на съезде было распространено письмо некой платформы под названием «Мы - коллективисты», не получившее, правда, широкого отклика. В нем содержалось множество цитат А. Богданова и довольно путаное (по словам самого Богданова) подобие политической программы. Несмотря на то, что Богданов от этого письма всячески отмежевался, в 1923 г. его будут допрашивать об этой истории и некоторое время продержат под арестом.

Как сообщалось в пролеткультовских отчетах, после массового стихийного роста организаций сеть пролеткультов начинает столь же стихийно суживаться, а в 1920-21 гг. ЦК Пролеткульта уже планомерно начинает сокращать сеть. В 1918 г. насчитывалось 147 Пролеткультов по всей России, в начале 1920 г. – 300. В 1921 г. – уже 54, в 1922 г. – работает 22, в процессе организации – 2, в 1925 г. – 11, в 1925 г. – 5, к 1932 г. – 12 и 4 в стадии организации. Все цифры довольно приблизительны, но тенденцию отражают верно. Интересны и изменения в классовом составе пролеткультовцев. В 1922 г. среди студийцев в Москве рабочие составляли 67.5%, дети рабочих – 27%, прочие – 6.5%; в Петрограде рабочие составляли 44,14%, вышедшие из рабочей среды и дети рабочих – 36,4%, прочие – 19,46%. В 1925 г. состав студийцев Москвы, Петрограда и ряда промышленных городов был таким: рабочие, связанные с производством, составляли 20%, бывшие рабочие – 39%, прочие – 41%.

Окончательно статус организации закрепился лишь летом 1926 г. «Положение о формах связи Пролеткульта с профсоюзами» и «Положение о Пролеткульте», одобренные Секретариатом и Оргбюро ЦК ВКП(б), подчеркивали, что Пролеткульт – целостная организация, действующая на средства и под руководством профсоюзов, обязана была популяризировать пролетарскую культуру, вести агитацию и пропаганду за ее строительство на основах марксизма-ленинизма. Пролеткульт мог строить свои организации только по территориальному признаку, фабрично-заводские пролеткульты создавать не разрешалось. Состоявшийся до этого в феврале 1926 г. Пленум ЦК Пролеткульта заявил о полном разрыве со «старой» идеологией Пролеткульта, исключении из организации группы «дезорганизаторов», продолжавших следовать идеям А.А. Богданова и мешавших работе в новых условиях.

В 1932 г. наряду с другими творческими объединениями Пролеткульт был расформирован постановлением ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций».

Утопия и реальность

Явление Пролеткульта рассматривается в основном с культурологической точки зрения, но не менее интересно было бы разобраться в какой мере этот «проект» был «впередовским», а в какой большевистским или вообще внепартийным?

Александр Богданов проявил себя как экстраординарная личность: он был не только энергичным практиком революционной деятельности, но и мыслителем-утопистом, до последних дней верящим в возможность кардинального изменения мира и человека. Сильный организатор, он был, по всей видимости, человеком в то же время ранимым, гордым и остро переживающим действительное или мнимое унижение его самолюбия. Богданову приходилось часто расходиться во мнениях с соратниками, но ему как будто бы быстро надоедали споры, доказывание правоты, и он предпочитал отходить от дела, оставлять спорящих, уединяться и начинать что-то новое. М.Н. Покровский, несмотря на былую дружбу, писал о нем так: «Понять, что массами нельзя руководить, как рабочим кружком, Богданов не смог. Уже в последние месяцы 1905 года он начал терять свое политическое значение. Арест его в декабре… не только не ощущался всеми как катастрофа, но просто не был замечен широким кругом». Когда читаешь переписку Богданова, в голове возникает образ человека, который считает, что его глубоко и несправедливо оскорбили. «Немедленно они приняли резолюцию, результатом которой явилось беспримерное по грубости тона письмо секретаря группы», – так он мог написать Луначарскому о письме Ф. Калинина в 1913 г., и мягкий Луначарский вынужден был успокаивать товарища и доказывать, что письмо самое деловое, и никакого грубого тона в нем не усматривается.

Можно было бы написать о «трагедии» А. Богданова – как человека, всю жизнь посвятившего подготовке революции, дождавшегося ее свершения, и вынужденного с ужасом наблюдать ее несоответствие идеалам – но вряд ли такое упрощенное представление соответствует его многомерной личности. Откровенно не любивший Ленина, Богданов не принял ни одно из предложений войти в культурно-просветительские комиссии или занять какую-либо должность в Наркомате Просвещения. Неприятие преждевременного, по его мнению, захвата власти большевиками, поставило его перед серьезным выбором и не могло не вызывать критики. Он писал Н. Бухарину: «Нет, ваше дело я считал не «грязным», а трагичным. В нем много крови и грязи, - разве без них бывают революции? К нему прилипло больше крови и грязи, чем требовалось его сущностью; но винить в этом некого: виновата наша историческая отсталость и неподготовленность, виновата беспримерная тяжесть задачи, беспримерная жестокость бедствий, стихийно поразивших нашу страну».

Часть людей, с которыми Богданов направлял работу Пролеткульта, была действительно «впередовской», однако, в силу своей элементарной малочисленности она не могла полностью доминировать в Пролеткульте. Если бы Богданов не занимался в 20-е гг. исследованиями по переливанию крови в надежде победить саму смерть, наверное, можно было бы сказать, что Пролеткульт для него и был тот «последний и решительный бой». Ярко вспыхнувший и оставивший заметный след в становлении советской культуры, Пролеткульт под идеологическим руководством А. Богданова в конечном итоге не смог противостоять стремлению правящей партии утвердить монопольное положение в идеологической и культурной жизни общества.

Первоначально Пролеткульт был попыткой направить стихийную инициативу масс на воплощение идеи о необходимости создания новой пролетарской культуры, давно выпестованной Богдановым и близкими ему по взглядам бывшими «впередовцами». Дальнейший взлет, а затем постепенное угасание следует считать чем-то, что было неизбежным – подобный откат часто происходит с великими идеями, имеющими признаки утопии: здесь из таковых и абсолютизация роли пролетариата в строительстве новой культуры, и идеализация рабочего класса России – страны с громадным преобладанием крестьянства, и желание действовать в качестве полностью самостоятельной или хотя бы автономной организации в условиях формирующейся жестко централизованной однопартийной системы. Но практическая роль, которую сыграл Пролеткульт в первые годы становления советской власти, оказалась очень существенной. В провинции в целом ряде местностей Пролеткульт исполнял обязанности отделов народного образования – устраивал школы, библиотеки и экскурсии, при этом ни одно из литературных или вообще художественных объединений того времени не могло соперничать с Пролеткультом в размахе издательской деятельности. Вместе с тем, материалы о низовых Пролеткультах и учреждениях свидетельствуют об их обычной просветительской деятельности, тогда как лозунг – творить «особую», не похожую ни на что старое «пролетарскую культуру» для них так и оставался лишь лозунгом. Однако в ядре этой просветительской системы формировались и новые творческие явления, самобытные авторы.