Период начался с объединения двух отрядов – осколков дозоровской Системы: разновозрастного отряда по месту жительства «Рассвет» и группы пединститута имени Ленина, принявшей новое название педотряда «Ветер» (1986). Соответственно и новаторские (по отношению к «Дозору») идеи были объединены. Со стороны «Рассвета» – это идея переноса активности в педработе со школы на клубы по месту жительства и существенное расширение форм работы. Со стороны «Ветра» – это идея сообщества педотрядов с единым кадровым составом и деятельностный подход в организации работы (к дозоровскому ОПД прибавилось понятие «коллективных связей»). Обе группы сохранили от «Дозора» традицию научного (психологического и социологического) подхода к осмыслению собственной деятельности, что стало огромным подспорьем в дальнейшем. Лидеры обоих отрядов объединились, организовав единый Ревком (Нечаев А., Ампилов А., Соколова В., Кожаринов М.). Идею единства кадров решили реализовать тут же на собственном примере, как в области более-менее постоянной работы – Кожаринов перешел в «Рассвет», так и в области отдельных акций – чаще всего перебрасывался Нечаев.

Вскоре «Ветер» (его вела Вика) начал давать регулярные выпуски. Правды ради стоит сказать, что большую часть комиссаров в отряды дал именно «Ветер», так как большую часть выпускников «Рассвета» слизывал так называемый Кризис Штурманов – совокупность бунта стариков с подростковым этапным кризисом Лестницы Странников. Эти новоприбывшие комиссары вливались в «Рассвет», вынуждая его почковаться и образовывать новые отряды. Пик этого почкования пришелся на конец 80-х, когда количество отрядов выросло до 9. Облегчала этот процесс роста начавшаяся перестройка, так как давление со стороны властей на расширяющееся неформальное движение ослабло, тем более, что Система не возрожала против такой формы существования, как внешкольная пионерская Дружина («Стрела» - кстати, первая подобная дружина в Москве), что было даже модно.

Таким образом, задача создания Системы, как сообщества педотрядов (но ни как комплекса структур и организованных процессов) оказалась выполненной. Устойчивость такой Системы оказалась достаточно высокой, так как для нее вполне естественным состоянием стало состояние образования новых отрядов и перегруппировка старых (для постоянного «десантирования» в новые помещения), что позволяло ослаблять, а иногда и вообще избегать кризис стариков. При этом несмотря на принадлежность к различным отрядам, именно благодаря подобным перегруппировкам люди продолжали ощущать себя системовцами, членами одного объединения. Это не значит, что не было вообще никаких кризисов. Скажем, с ростом педсостава Ревком (слишком узкий орган) пришлось ликвидировать, заменив его на ПИПЛ (Проблемную Исследовательскую Педагогическую Лабораторию). ПИПЛ взял на себя координирующую функцию. В него вошли фактически все новые студенты педагоги – выпускники «Ветра» и оставшиеся немногие выпускники «Рассвета». В итоге ПИПЛ разросся до трех колонн (человек по 8 в каждой), каждая из которых курировала по несколько отрядов и межотрядок. Координация между колоннами велась на регулярных, хоть и редких общих сборах и различных комиссиях, которые формировались по принципу Делегирования и которым делегировали право решения многих конкретных вопросов. Такое существование и работа людей в рамках Системы постепенно закрепились, как определенный Образ Жизни.

Так как старые задачи были решены, то встал вопрос о новых, - по известной формуле: «все что не развивается – гибнет». В итоге из глубин старого еще дозоровского прошлого была изъята еще одна формула, появившаяся во времена разрастания нацистких групп в Москве, и гласящая: «Системе можно противопоставить только Систему, Образу Жизни – только иной ОБРАЗ ЖИЗНИ». Такое понимание Системы расширяло понимание ее с просто альтернативной педагогической организации до Социума (с этого времени слово «Социум» становится весьма популярным в Системе), который должен был бы объединить в едином Образе Жизни работу, дом, школу, дет сад и т.д., то есть встал вопрос о создании Системы именно как комплекса различных структур общественной жизни. Такой переход в смене акцентов легко объясняется как положением студенчества ПИПЛа, вот-вот кончившим институт и озабоченным местом будущей работы (ситуация достаточно частая для взрослых коммунарских клубов), так и эйфорией, связанной с успешным решением первой волны задач.

Еще одной темой для широкого обсуждения становится вопрос «А куда податься бедным коммунароподобным выпускникам отрядов? Ведь привыкшие к отрядным взаимоотношениям, они несчастные тыкаются по Жизни, где царят совершенно иные правила игры – страдают, «ломаются» т.д.! Ай-ай-ай! Что же делать? Зачем мы ломаем судьбы людей?» - то же вполне модная тема у многих коммунарских клубов в начале 90-х, свидетельство падения пассионарности в этой среде. Наш ответ сводился к организации собственных ячеек в обществе, своеоразных ниш для коммунаров и формировании такого типа выпускников, которые при выходе в Жизнь не будут хныкать – «Какая жизнь ужасная!» - а не принимая царящих вокруг правил игры, сознательно начнут создавать для себя подобные ниши или по крайней мере искажать вокруг себя пространство в этом направлении. То есть выпускники – это Люди-Бойцы! При этом достаточно рано возникло отрицание типа ниши, как замкнутой общины – убежать куда-нибудь за город, в какой-нибудь «монастырь» и жить там сами по себе в дали ото всех. Исходя из деятельностных позиций такие ниши рассматривались нами, как неизбежно вырождающиеся, поэтому им противопоставлялась другая схема: открытых сообществ – своего рода предприятий-коммун, действующих в рамках ЭТОГО САМОГО Общества, конкурирующих с ним, активно взаимодействующих с ним, искажая ЕГО пространство в НАШУ сторону. Аналогом этой схемы рассматривалось зарождение мануфактур в рамках Феодализма. Таким образом, на этом этапе произошло возвращение к идеи Школы, но она рассматривалась, как часть Социума и должна была находиться при НАШЕМ ПРЕДПРИЯТИИ-КОММУНЕ, решая на первых порах лишь задачу «раздвоения» Образа Жизни отрядников. Тем не менее, нашлась группа, выдвинувшая задачу создания НАШЕЙ ШКОЛЫ прямо сейчас в рамках какой-либо государственной экспериментальной площадки, во множестве появившихся в школах того времени. Это казалось реальным, так как Система принимала активное участие в образовании Союза Учителей СССР (в частности офис Союза одно время находился непосредственно на Хавской, а Система выпускала газету Союза).

Идея возникла в среде нового народа и тут же получила бурный отпор со стороны стариков, помнивших старую дозоровскую практику «школьных революций». Во-первых, старики не хотели лезть в школу старой государственной Системы, справедливо считая, что Система есть Система и, несмотря на все эксперименты, не даст развиваться более весьма ограниченных рамок (практика многих дружественных команд подтвердила, кстати, эти опасения). Во-вторых. Старики научились реально оценивать свои силы и прекрасно понимали, что взвалить на себя весь объем обычной средней московской Школы Система, даже если бы хотела этого, не может. В результате дискуссии ПИПЛ пришел к компромиссу: давайте готовиться к Школе! Как первый этап, рассматривалось создание профильных отрядов, дабы комиссары (будущие учителя) смогли бы отработать курсы по соответствующим предметам. Надо отметить, что профильные отряды были и до этого: интеротряд Нечаева, экоотряд Соколовой, но это было личное дело комиссаров, теперь же это стало официальной программой. В итоге появился исторический отряд, физико-фантастический, новый экологический… «Ветрам» же (а их стало уже два) было поручено проводить наборы не только на физфаке, как это было принято ранее (отголосок того, что группа МПГИ в свое время отделившаяся от «Дозора» базировалась на физфаке), но и на других факультетах (по возможности на всех). Так как Социум мыслился открытым и эйфория расширения отрядного движения порождала мечты о расширении его на другие города (удачный пример был – инициация отряда «Курс» в г. Калуга, придерживающийся позиций Системы в организации работы и даже задумавшийся о единстве кадров: результат – переезд одного из лидеров отряда на работу в Москву (Жека Брюзгин)), то была принята к реализации давно существовавшая в планах программа «Мост» – форсирование контакта с другими объединениями. С такими вот мыслями Система входила в новый этап своего существования в конце 80-х годов. С того времени в активе сегодняшней Системы сохранились: Варфоломеева Оксана, Бабундин Сергей, Брюзгин Жека.

Этап начался с поражений. Программа «Мост» полностью провалилась. Сказалась типичная для многих коммунарских групп тяга к замкнутости. Провозгласить лозунг активизации контакта было достаточно легко, выполнить же не так просто. Отряды упорно не понимали: зачем им этот контакт?

Уже давно было подмечено, что типичным существование многих коммунарских объединений было существование по дружественным КРУГАМ. Коммунарские отряды, как правило, из разных городов, устанавливали дружественные отношения друг с другом, и время от времени съезжались вместе для проведения совместных коммунарских сборов попеременно в различных городах-участниках Круга. Впрочем, так жили не только коммунары. Даже на бытовом сленге все так и называлось: он из Круга «Дозора» или из Круга «Радуги», или из рассветовского Круга, или такой-то – так он из легендовского Круга отрядов. В основе такого союза Кругов, таким образом, была чисто деятельностная основа: надо же время от времени куда-нибудь вывозить свой народ – а то чисто в своем соку можно и зачахнуть (потому и объединяются отряды разных городов, а в рамках одного города чаще всего и не контактируют вовсе), тем более, что на классический коммунарский сбор (КСП-шный Слет и т.д.) одного собственного отряда (клуба) было чаще всего явно не достаточно. Системой такое объединение мы назвать уже не могли, так как между собой объединения одного Круга строили отношения в соответствии с «лишинским» принципом автономии, а у нас он ни как не ассоциировался с взаимоотношениями внутри Системы, намного более тесно интегрированной, и потому за ним утвердилось это название «Круг». Как правило, в Круг входило 3-4 (max:5) объединений – больше в общем-то было и не нужно. Был такой круг и у Системы. В разные времена в него входили: калужские сначала «Дорога» потом «Курс», ленинградский «Форпост Культуры» Трапера, коммунарские педотряды в городах Истра и Коломна, детский клуб в г. Шахунья, «Синий Краб» в г. Симферополь, интербригады в городах Киев и Махачкала, скауты Петрозаводска и Воркуты и т.д.. Причем никогда Круг не был столь широк сразу одновременно: с одним из городов связь прерывалась, потом возобновлялась вновь (в зависимости от их внутренних циклов развития), зато исчезали из поля зрения другие. В любом случае активно контактировали одновременно как раз города 3-4.

Для расширения этого Круга была нужна другая деятельностная основа, а ее как раз и не было. В итоге отряды поначалу вполне воспринимающие лозунги «Моста», провозглашенные лидерами Системы, достаточно быстро остывали и саботировали излишнюю с их точки зрения активность в области этих контактов. Так же вели себя и несистемные объединения: на словах все были за активизацию контакта на деле же местная текучка всегда оказывалась актуальней этих намерений; отсутствие реальной деятельностной основы брало свое.

Тогда Система сконцентрировалась на создании СВОЕГО ПРЕДПРИЯТИЯ, как основы будущей ячейки-Социума. На эту задачу были брошены достаточно большие силы: из 5-ти пипловцев 3-ое бывших флагманов (Ампилов А., Кожаринов М., Колеров И. – последний был принят в Ревком перед самым его роспуском), позже состав был еще более расширен. Возможность этого открылась с дальнейшей Перестройкой и разрешением на открытие хозрасчетных предприятий. Потенциал Системы в смысле материального обеспечения резко вырос – Система, например, смогла регулярно оплачивать грузовики, забрасывающие на летние Игры необходимый реквизит аж на Волгу (Феодальный БРИГ – 88 и Рабовладельческий БРИГ-89).

Предприятие открыло и педагогические ставки. Но и здесь постепенно вызрел конфликт, так как часть руководителей предприятия стало претендовать на чисто (в смысле традиционно руководящую) директорскую позицию, что тут же вошло в противоречие с принципом самоуправления. Кроме того, новоявленная дирекция была раздраженна постоянным перераспределением капитала со стороны всего коллектива, и мешающим ей процессу накопления капитала – необходимой начальной стадии. Вскоре конфликт разросся до раскола и один из бывших флагманов - Колеров И. – отделился, создав собственную фирму. Как показала практика, раскол этот – неизбежный закономерный процесс, через который прошли многие педагогические объединения, создавшие коммерческие отделения для поддержки свой педагогической деятельности.

Но на этом полоса расколов не окончилась. Анализируя это время задним числом, мы окрестили его Надломом (термин содрали у А. Тойнби и Л. Гумилева) – похоже, что этот этап характерен для развития любой Системы. Время Раскола совпало с переоценкой собственной идеологии во всем обществе и это обстоятельство не могло не углубить Кризиса в Системе, традиционно со времен «Дозора» ориентированной на принципы коллективизма. Началась массовая переоценка ценностей, приведшая многих к конфликту с общепринятой идеологией Системы. В итоге существенная часть ПИПЛа вышла из Системы, включая еще 2-ух флагманов (сначала Нечаев А., потом Ампилов А.).Все трое флагманов ушли в коммерческий сектор и представляли одно время средний по своему уровню московский Бизнес, причем многие из выпускников «Рассвета» скопились в их фирмах – своеобразное преломление идеи создания «наших» ниш для выпускников. Впрочем, во всех этих случаях достаточно быстро произошла ассимиляция в чисто капиталистическом типе отношений.

Оставшейся части ПИПЛа пришлось многое переоценить и многому научиться, в частности более терпимому отношению к расколам и разделениям: если первый раскол (с Колеровым) происходил воистину в скандальной обстановке, то уже второй (с Нечаевым) – с чувством глубокого сожаления, но вполне мирно, впрочем напряженность была и не малая, ну, а третий раскол – происходил вообще в почти дружественной обстановке (оба объединения попытались в начале даже сотрудничать в том числе в экономической сфере – впрочем, не удачно). В итоге Система училась сохранять дружбу со своими осколками: с предприятием Ампилова это реализовалось в почти полной мере, но и с остальными предприятиями бывших флагманов отношения постепенно нормализовались.

Эволюция же идей была не менее кардинальна. Раскол с директорами был оценен как неизбежное проявление законов деятельности с ее «сдвигом мотива на цель». Различные метания коллектива предприятия в поисках производственной и рентабельной деятельности в том числе и для ребят привели к отрицанию конвейера (мы попробовали этот путь), как тупой деятельности, гасящей проявление творчества и соответственно коллективных связей. В итоге путь Предприятия был поставлен в достаточно существенные рамки: требовалось не ЛЮБОЕ Предприятие, а с Явной и Очевидной ОПД-шной направленностью, с высоким уровнем ТВОРЧЕСТВА, с возможностью САМОУПРАВЛЕНИЯ. Обычный же бизнес начала 90-х часто противоречил этому, так как в тех условиях оказывался связанным с той или иной степенью криминальности (или как сейчас принято говорить «был в тени»), в которой риск в случае разборок в том числе и с гос. службами распределен отнюдь не равномерно, что и является дополнительным фактором к фактически различной ответственности, а следовательно и распределением прав, причем разница эта часто оказывается столь существенной, что говорить о каком-либо самоуправлении становится просто смешно. Кроме того, для нашего Предприятия, из ходя из указанного контекста рассмотрения, важна также и высокая степень КОЛЛЕКТИВНЫХ СВЯЗЕЙ, ПЕРСПЕКТИВНОСТЬ В РАЗВИТИИ… Короче подобрать такую деятельность для Предприятия, да что бы она была рентабельной, не так-то просто! Именно поэтому большинство по началу вроде бы неформальных, а некоторая «неформальность» одна из необходимых черт коммунарства, предприятии вырождается в «формальные», то есть «не те», с точки зрения коммунара. Все дело в деятельности! И пока деятельность не будет обладать необходимыми характеристиками на большинстве предприятий страны Коммунизм (рассматривается в варианте братьев Стругацких), в смысле Коммунарства в масштабах страны, вряд ли будет возможен.

Итак, Предприятие, ведущее деятельность с соответствующими характеристиками довольно редко. От сюда стремление многих коммунаров избегать вообще каких-либо предприятий, как «неизбежно» формальных, то есть НЕ ТЕХ, а деятельность свою развивать в рамках неформального сектора. Не смотря на первые поражения, у нас такого «рефлекса» не возникло, а скорее стимулировало осознание. Стало понятным, что организация ПРОИЗВОДСТВА (тема увлекающая многих в предшествующий период, по крайней мере в теории и редких кратковременных попытках) – дело будущего, когда конвейер будет вытеснен автоматикой. От сюда и наше сегодняшнее увлечение темой автоматики в рамках Школы. Относиться к «нашим» предприятиям надо очень осторожно, так как в отсутствии указанных характеристик весьма вероятен «СДВИГ МОТИВА НА ЦЕЛЬ» и перерождение нашего предприятия в «не наше» по своему духу и формам работы. Но все же задача создания «Нашего Предприятия» была признана РАЗРЕШИМОЙ.

Другим важным нововведением в капилку идей стала тема ОТЧУЖДЕННОСТИ от РЕЗУЛЬТАТОВ ТРУДА. Возродившись, во времена дискуссий с «директорским корпусом», эта терминология была вытащена из прошлых дискуссий с анархо-синдикалистами (проходили в середине прошлого периода в рамках организации серии комсомольских дискуссий в МГПИ совместно с будущими лидерами КАСа –Шубиным А., Исаевым А. и Гурболиковым В. – и существенно повлияли на преобразовании Ревкома в ПИПЛ) и быстро стала достаточно популярной. Совпавши с темами «Как не стать винтиком?» и «Как не быть глупой овцой, которую куда-то гонят пастухи?», она поставила вопросы о соотношении добровольности в продолжении работы и ответственности за взятое на себя дело, о двух недопустимых крайностях: позиции исполнителя и паразитизме и инфантилизме группы, сидящей «на шее» одного из своих членов, о сознательности в выборе пути и проблемах манипуляции в педагогике. Постепенно оформились новые традиции. Связанные с разрешением этих вопросов: право на отпуска в кризисные периоды (например, Вика – в течении полугода), при которых человек освобождался от былых обязательств и существовал в режиме: где хочу – там и есть, с сохранением имеющейся зарплаты от предприятия. Впрочем, решение о предоставлении его формировалось всем коллективом ПИПЛа после понимания о его необходимости, а ни всем кому только заблагорассудится. Подчеркивалось так же право ухода из Системы или смены структурного подразделения, но по определенным правилам: не резко, «как снег на голову», а заранее предупредив и доработав некий цикл (от двух месяцев до года, в зависимости от реальных завязок). В оплате труда кроме обычных ставок появились премиальные, причем выплачивались они по принципу КТУ (Коэффициент Трудового Участия – идея взята из опыта «бригадных подрядов», освоенного нами еще во времена подростковых строительных отрядов периода создания Системы), оцениваемого на регулярных откровенных разговорах, впрочем проходивших не так часто, дабы эффект от них не притупился. Все эти традиции, так или иначе, в несколько измененной форме и нет, вошли в структуру взаимоотношений принятой в Школе.

Сама же идея Школы преобразовалась в ИСКОМОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ. Но и старая идея Школы, как части Социума, сохранилась. Впрочем, Школой мы занялись не сразу!

Пока в отрядах отрабатывались будущие курсы, а общество дозревало до возможности допуска на педагогическое пространство частных школ, предприятие, оценив ошибки, решило попробовать себя на рынке педагогических услуг, организуя Игры для только что появившихся Лицеев и Гимназий. Сначала все шло не плохо - Предприятие выполнило ряд заказов под вывеской ЦРМ (Центр Ролевого Моделирования), заказчики остались довольными. Открылись радужные перспективы – вроде бы всем характеристикам деятельность более-менее удовлетворяла, если не делать слишком большого акцента на деньгах, более того: в нее легко включались ребята, что делало реальным детское производство – нашу давнишнюю мечту. Рентабельность такого Предприятия была достаточно высокой – «лесная Сказка», например, дала фонд заработной платы почти на полгода, не считая обильной матбазы, оставшейся за нами – эксплуатировали ее мы еще многие годы. Время Расколов сменилось стабилизацией. Позже мы окрестили его Инерцией – опять же по аналогии с гумилевскими фазами, уж больно похожи оказались характеристики. Была создана теория игровых алгоритмов, оформлено направление ролевого моделирования, используемая в Системе теория социотехники была переосмыслена и дополнена переработанными взглядами Берна, Гумилева, Тойнби, Альтштуера, Лестницы Странников и др.

Структурные изменения привели к тому, что колонны ПИПЛа куда-то пропали, а место их заняли бригады-микроколлективы также по 7-8 человек с характером взаимоотношений между собой близким к тому, что был и между колоннами. Тем не менее, смена названий хорошо отражала тот факт, что основными вопросами решаемыми бригадами были предприятийные вопросы, а не педагогические-отрядные, как это было в колоннах ПИПЛа.

Но по наслаждаться временем Инерции нам долго не дали – началась гайдаровская либерализация цен и денег у лицеев и гимназий сразу не стало. Это безусловно приблизило волну второго кризиса, который, вероятно, все равно был бы, из ходя их законов социотехники, но, судя по всему, несколько попозже. Проблема рыночного выживания встала столь остро, что сохранить свой Потенциал без нового предприятивного рывка стало уже не возможным. Аренда, коммунальные платежи, придирки пожарников и СЭС, которых мы раньше-то особо и не видели, а теперь они вот – в виде гос.рекета не давали нам спуску – все превратилось в совершенно бешенные, для нас по крайней мере, суммы. Апатия накрыла ряды пипловцев, производительность упала до минимальных показателей. Обострились все выше уже рассмотренные противоречия. Именно тогда прошла новая волна расколов и уходов (ушел к примеру Ампилов А.), завершившаяся официальным роспуском ПИПЛа. Словом – Обскурация на лицо. Но даже через этот тяжелый период многие продрались: Торгашев Денис, Тишин Сергей, Андреев Олег, Бейлизон Олег, Бродягина Лена, Бунатян (Брюзгина) Ира и другая многочисленная аура Школы.

На обломках ПИПЛа моментально возникло несколько групп, приняв форму привычных бригад. Интересно, что Система при этом не считалась распущенной, а был объявлен своего рода Эксперимент: отряды продолжали работать, хотя их численность и упала всего до двух («Застава» и «Буревестник»), предполагалось, что бригады, найдя некий «Выход», объединятся вновь. Действительно, потусовавшись что-то около года бывшие пипловцы сгруппировались образовав четыре относительно устойчивые команды: вокруг Школы, вокруг Отрядов, вокруг центра развития дошкольников (условно: Детсад) и, наконец, вокруг ЦРМ, продолжающего пробиваться на рынке игровых услуг. Вскоре Школа и Отряды проявили тенденцию к интеграции, договорились до принципов взаимодействия, включая финансовые вопросы; кадровый состав начал сливаться, как и в былые времена. На работу в Школу перешли, оставаясь при этом комиссарами отрядов, Тишин С., Афанасьев В., Сидоренков В., при этом численность отрядов начала возрастать. Таким образом, Система была восстановлена, несколько обособленно продолжали держаться только ЦРМ и Детсад.

Ориентация на Школу, как модель Предприятия и часть Социума была принята еще ПИПЛом и конкретная подготовка программы первого нашего класса – 8-го класса общеобразовательной ступени, как и пуск Школы произошли еще до роспуска ПИПЛа. В те времена предполагалось, что Школа и ЦРМ будут как бы «в одной упряжке». Школа должна была обеспечить ЦРМ перспективу, став площадкой для отработки Дидактических Игр, а ЦРМ для Школы «выходом в мир» – дать возможность для распространения опыта Школы по стране, придав школьной деятельности ОПД-шную направленность и защитив от опасности замкнуться в себе.

Но объединение именно этих групп – Школы и ЦРМ – как раз и не сложилось. Безусловно, решающее значение тут сыграл субъективный фактор. Более того, брожение групп сразу после роспуска ПИПЛа накалило отношение между ними настолько, что объединение стало практически не возможным. ЦРМ взял курс на «независимость», активно развивая досуговое направление вместо дидактического, как это было задумано первоначально. Своего он безусловно добился, но и интерес для Школы потерял почти полностью. Все более редкие контакты на базе совместных игр постепенно сменяются равнодушием к деятельности друг друга.

Потеряв вторую половину «упряжки» Школа сама начала пробивать «дорогу в мир». Дело в том, что методика Больших Ролевых Игр (БРИГов) расползлась после проведения Московских Хоббитских Игрищ (мы их проводили совместно и по инициативе «Города Мастеров» – осколка нечаевской части Системы, базирующегося на базе былого помещения «Рассвета», доставшемуся «Городу» при «разводе») по всей стране, породив толпы игроков-хоббитов. По началу Система игнорировала это «свое ужасное порождение», но потом переоценило свое отношение к этому, обнаружив в нем некоторые остатки былых коммунарских групп, да и просто хороших людей, и вспомнив похороненную было программу «Мост», ринулась в бой. Было отмечено, что Игра дает большую перспективу в контактах по отношению к коммунарскому Сбору (в своей деятельностной основе), так как способна собрать намного больше народу, скажем до 300-от человек, то есть: способна объединить на много больший Круг, чем старая деятельностная основа.

Поначалу ЦРМ и Школа на равных участвовали в этом наскоке (опять же начался он еще до роспуска ПИПЛа) и быстро заняли уважаемое место среди стариков движения под именем Хавской (по названию основной помещенческой базы) главным образом за счет положения единственного методического центра в области Ролевых Игр. Но потом наметились расхождения в политике Школы и ЦРМ в отношении городов, что привело к разделу влияния. Школа сколачивала Союз ЦРМов (так стали называть себя приверженцы близкой к линии Хавской политики в отношении Игр – курс на педагогику, образование хозрасчетных объединений, социальное моделирование в играх), подразумевающей общие финансовые дела, общий банк, и даже некоторое единство кадров. ЦРМ же считал такую политику – политикой поощрения бездельников, так как основную работу в заказах выполняла Москва, и отстаивала старый добрый принцип автономий, позволяющий не делиться прибылью с «бездельниками», а просто нанимать их как рабочую силу. И хотя позиция ЦРМ была достаточно обидной, что и было высказано со стороны Калуги и Владимира, тем не менее, более реалистичной, так как большинство городов не было готово к такой тесной интеграции, какую предлагала Школа. В итоге Школы скорректировала свою политику и начала создание Ассоциации (не формально, в смысле оформления юридического статуса, а по сути в смысле налаживания постоянных связей и механизмов взаимодействия) подразумевающих оба круга: первый – интегрированный, второй – автономный (в первый вошли Владимир и Калуга, во второй – Иваново, Харьков, Екатеринбург и др.).

В любом случае наличие второго звена в «упряжке» рассматривалось Школой, как необходимый гарант против перерождения и деградации, плюс к этому – работа на города тешила мысль о перерождении в консорцию более высокого порядка (в этот цикл правда этого не случилось), а позже и в конвикцию (несколько переработанная нами терминология Л. Гумилева), тем более, что все большее количество городов на тот момент интересовалось подробностями организации Школы (Калуга, Иваново, Петрозаводск), прикидывая наш опыт на себя. Именно так мы представляли себе модель вызревания Социума на первом этапе, противопоставляя это видение модели «сбежавших от общества общин».

Школа изначально виделась нами как частная, так как лезть в рамки государственного Образования мы по старой последозоровской привычке очень не хотели. И как показала практика не прогадали – хоть денег на Школу государство не выделяло, зато и проверками особо не мучило. С нас требовалось сдать экстерном (правда по 10 предметам, что само по себе не легко) два раза: после 9-го класса и 11-го – и все!

Необходимость соответствовать принципам-характеристикам ПРЕДПРИЯТИЯ-Коммуны существенно изменили и всю структуру Школы: кроме упоминавшихся откровенных разговоров, это – и пакетная система обучения (наша переработка методики погружения Щетинина), позволяющая для учителя получить (учеников пока опустим) большую степень свободы, так как есть возможность уехать на некоторые пакеты, а принцип мобильности человека стал для нас очень высок (обычно же учитель жестко привязан к Школе и свему еженедельному расписанию). Важна также возможность творчески перерабатывать курсы. Что же касалось коммунарства в школе среди ребят – с этим у нас явно не ладилось. Коммунарские отношения успешно прививались в педагогическом коллективе, но как оформить подобную жить в ребячьей среде и органично вписать ее в жизнь Школы, мы ни как не могли найти.

На этом этапе в Системе была проведена структурная реформа и был введен статус акционера.