Смена эпох меняет и принципы организации общества. В феодальном обществе положение человека определялось сословной и религиозной принадлежностью, затем на первый план вышло классовое и национальное деление. Наступающая информационная эпоха начинает менять и это положение. Оставаясь представителями предпринимательского, рабочего и так называемого среднего классов, мы в то же время являемся потребителями видеоинформации, и это обстоятельство начинает играть все большую роль в нашей жизни. Несколько быстрее в этом направлении продвигаются обитатели виртуальных коридоров интернета. Мне довелось анализировать одну из дискуссий в чате (см. «Власть и субкультуры» www.vesti.ru/2001/02/15/982235058.html). На себя обращала внимание неспособность представителей виртуальных субкультур услышать друг друга. И это не случайно — информационные субкультуры раскалывают общество иногда сильнее, чем социально-экономические классы. Возможно, скоро нам предстоит говорить об информационных классах. Тем более, что политика телевизионной элиты направлена на то, чтобы закрепить и углубить социальное разделение информационными средствами. На каком уровне находится этот процесс. Попробуем понять это, опираясь преимущественно на передачи российского ТВ за февраль-март.

Вершители и мыслители

7 февраля в программе министра культуры Швыдкого с парадоксальным названием «Никто не хочет знать историю» (на деле выяснилось, что все хотят знать) встретились люди, которые работают с гуманитарным, прежде всего социальным знанием. Одни управляют информационными потоками, формируют сознание основной массы потребителей медиапродукции. Используя термин из детского фильма «Отроки во вселенной», мы будем называть из «вершители». Такова их функция в медиамире — делать людей «счастливыми». Другие — исследователи, которые препарируют социальную ткань, чтобы выяснить ее реальное устройство, докопаться до ее корней. Их мы будем именовать мыслителями.

Циничный депутат В. Рыжков четко изложил социальный заказ «вершителей»: нужен национальный миф. Хорошо живется тем нациям, которые привержены единому историческому мифу. Вот в США знать не знают об уничтожении американцами Дрездена во время войны с немцами, и не комплексуют, бомбардируя Югославию и Афганистан.

Отсутствие таких «комплексов» опасно, оно ведет к безответственной политике, неумению извлекать уроки истории, равнодушию к чужим бедам (тобою же и причиненным) и, как результат, к катастрофам, подобным поражению во Вьетнаме или 11 сентября 2001 г. Но сторонник мифотворчества наверняка считает, что он-то историю знает, равно как и его старшие товарищи. Реальное знание — для элиты, а для населения — мифы, облегчающие управление сознанием. Мыслители не согласились с заказом «вершителей» — им все еще нужна наука, прожектор, который позволяет видеть айсберги в тумане. Мыслителей нет на капитанском мостике медиа-корабля, чем-то напоминающего «Титаник». У них всегда проблемы с эфирным временем.

В фантастическом памфлете Пелевина медиа-элита называет большинство телезрителей (и соответственно, населения) «ботвой». Пассивные растения. Это отношение «вершителей» к своей пастве подмечено верно. Соответственно сортируются и телепрограммы.

Что у медиамагнатов на уме, то на языке у радикальных либералов. Участник программы «Свобода слова» задает вопрос Новодворской о ее отношении к передачам, культивирующим аморальный индивидуализм, алчность, стравливание участников, стремление к победе за счет подавления конкурента («Слабое звено», «Алчность», «Последний герой» и т.д.). Автор вопроса наивно думал, что видного общественного деятеля интересуют судьбы массового зрителя, то есть широких народных масс. Но нет. Новодворская не стала комментировать это общественное явление, потому что эти передачи не относятся к числу тех, которые подобает смотреть интеллектуальной элите. Элите — элитово, а ботве — ширнармассово. И это — нормально. За это боролись радикалы либерализма.

Напрасно, напрасно Валерия Ильинична не обратила внимания на программы «Слабое звено» и «Алчность». Ведь здесь «запрещено скрывать свою алчность», то есть «стремление к индивидуальному материальному преуспеванию», самими правилами попирается любой коллективизм. В шоу «Принцип домино» ведущий «Алчности» А. Цикало парировал критику передачи: кто не хочет участвовать или смотреть, может этого не делать. Очень либерально. И как всегда в таких случаях за кадром остается простое соображение: телевидение есть монополия, и правила задаются «вершителями». А. Цикало считает, что они заключаются в обмене знаний на деньги. Но вопросы слишком примитивны (и к тому же как правило предполагают набор заданных ответов, что исключает поиск знания). Суть игры в другом: обмен принятия этих правил игры на деньги, то есть найм. Игры — модель мира, милого «вершителям», модель нормы. Здесь тоже есть свой спектр: более либеральные режимы «Народ против» «анархиста» и «битломана» Д. Диброва или откровенно тоталитарные — в «Слабом звене», с диктатором М. Киселевой во главе. Человек на своем месте — как она заявила в ток-шоу «Принцип домино», Мария даже не замечает, как унижает и оскорбляет людей. И тут же, с ходу бросила оскорбление, назвала «неэтичным» (то есть непорядочным, подлым) вполне невинный вопрос: где у нее больше зарплата, на НТВ или ОРТ. Любая попытка приблизиться к тайне финансовых потоков на ТВ воспринимается «вершителями» как признак непорядочности.

Телеигры, наследующие «просветительские» традиции «Поля чудес» в стране дураков (вернее, их западных шаблонов), распространяются «как с мухами зараза», вытесняя познавательные передачи и приличные кинофильмы из «прайм-тайма» будней. Зритель теряет возможность выбора. Переключая каналы, мы натыкаемся на один и тот же поток запрашиваемых фактов, которые мы учили в школе (увы, большинство игроков забывает и их, демонстрируя удаленность от духовной культуры). В этом потоке водятся также вопросы «на засыпку» (нужно «засыпать» игроков — не всем же платить по миллиону), ответ на которые можно прочитать только в толстых справочниках и просто выучить. Только зачем? Чтобы может быть однажды выиграть какую-нибудь «Русскую рулетку», спустив соперников в мусоропровод? Эти программы-человекопроводы принципиально не различаются. «Злой» и «добрый» следователь выполняют одну задачу. Так и здесь за разными декорациями делается одно дело: вычленение фактов из контекста знания. Знание распадается на постмодернистские атомы. Их удобно укладывать в мифы.

Охота на дикого интеля

Важным элементом информационной жизни являются интеллектуалы или, выражаясь языком Орвелла, «интели». Далеко не все интели склонны к самостоятельному поиску, характерному для мыслителей. Интелей немного, но они сами могут формировать чье-то сознание, и в информационной иерархии необходимы как офицерский состав. Даже не находясь на ставке в политической организации или медиаимперии, интель производит информацию и воздействует на состояние умов окружающих людей и потребителей текстов. Поэтому борьба за сознание интелей не менее важна, чем за сознание масс телезрителей.

Интель внимательно смотрит общественно-политические и социально-экономические передачи. Методы манипулирования общественно-политической информацией мы подробно рассматривали в предыдущих очерках «Российское телевидение на грани веков». Общественно активные интели, как правило, уже сбиты в стада, принадлежат к идеологически сплоченной группе, которая манипулируется соответствующими телепередачами в спектре от державно-консервативного до либерально-западнического. Хорошо разработаны также методы манипулирования радикально-оппозиционной общественностью. Но остается какая-то часть интелей, которые не вписываются в эти идеологические рамки. Причем от идейно-политических стад то и дело отбиваются массы разочаровавшихся интелей.

Эти дикие интели непредсказуемы, и потому опасны — могут стать мыслителями, закваской какого-то нового идейного течения, которое может вырваться вперед в условиях мировоззренческой скуки. Они «неучтены» другими силами, и потому ценны, ибо могут примкнуть к той или иной реальной силе, усилив ее потенциал. Причем, скорее всего, бесплатно, исходя из внутренних убеждений. Ведь пряников все равно не хватает на всех, а интель не может не самовыражаться. Иначе он — не часть информационного класса интелей.

Чтобы обеспечить надежный контроль за сознанием интеля, нужно формировать его в основе, на уровне правил мировоззренческой игры. Интель, в отличие от большинства потребителей эфирной продукции, готов напрягать мыслительный аппарат, и чтобы формировать сознание интелей, возможных в будущем «вершителей», с ними следует уважительно говорить сложным языком науки. Если раньше ставка делалась на размывание рационального сознания в гуманитарной области (длительные паранормально-оккультные обсуждения, фоменковская «реконструкция» истории, наряду с укреплением уже давно устаревших в науке мифов), то теперь в дело вступает жанр «лукавых мудрствований», представленных прежде всего ночными беседами А. Гордона. Здесь заметны две идеологические задачи.

Во-первых, одновременно с размыванием научности гуманитарного знания укреплять догматы физики. Выдержать гордонов марафон нелегко из-за постоянных повторений одних и тех же догматов. Например: «Мы должны верить квантовой механике, потому что никакой иной науки у нас нет». Мне доводилось встречать профессиональных физиков, которые придерживаются неквантовых подходов к изучению микромира, тем более, что квантовые дают сбой за сбоем. Но рядовой интель не должен выходить за рамки физических догматов, и в этом есть важный смысл. Он открывается из сравнения «точных наук», в которых якобы все надежно, фундаментально и закономерно, и наук о человеке — и не наук-то вовсе. Этот социальный заказ на сохранение истории как «чего изволите» был откровенно выражен И. Хакамадой в программе Швыдкого: «История — это не наука». Почему? Потому что Хакамада не знает исторических закономерностей. И о спорности физических постулатов не знает.

Следовательно, можно свободно манипулировать историческими мифами. Сама Хакамада делает это с непосредственностью школьной ученицы, которая в ответ на слова учителя «Это неверно» гордо отвечает: «А это мое мнение». Одно из последних таких «мнений» было изобретено этой «ученицей» в подтверждение феминистской теории: коварные историки-мужчины скрывают правду о великой правительнице Екатерине Второй. Видимо, Соловьева и Ключевского Хакамада не читала, как, впрочем, и большинство других авторов, воспевавших Екатерину и критиковавших ее. История для нее не наука, а оружие идеологической борьбы.

Во-вторых, важно противопоставить науку религиозной традиции, разрушая основы обоих путей познания в их основах. Несколько передач подряд Гордон и его собеседники мучались над проблемой происхождения жизни. Они признали, что самосборкой живая молекула произвестись на свет не могла, придумали «информационную матрицу», некий космический суперкомпьютер, который самозародился во вселенной и произвел эту самую жизнь. Вот только слово «Бог» обходили с упорством истинных догматиков. Суть своей ереси Гордон изложил в программе «Серебряный дождь». Библию он поверяет другой книгой — «Мастером и Маргаритой» Булгакова. Из нее якобы следует, что Бог умер или «ушел». Здесь Булгаков явно спутан с Ницше, а религиозно-исторический источник — с беллетристикой. Если на кого-то это рассуждение оказало искомое воздействие, то он теряет одновременно религиозные и научные координаты, оказываясь во власти постмодернистской мировоззренческой стихии — идеального поля для манипулирования сознанием.

Телевизионная элита замыкается в собственных мифах и желает распространить их на большинство общества. Ей претит научно проанализированная или духовно выверенная реальность. Слепые ведут слепых.

И все же да здравствует Гордон. Какого бы мнения не придерживался он сам, как бы не были скучны его передачи в исполнении, но, в отличие от большинства «познавательных» передач мыслителям дается в них гораздо больше «эфира», чем вершителю. Не удивительно, что эта программа загнана в заполуночную резервацию. И с этим не поспоришь — скучна-с.

Класс «ботвы»

Главный продукт, импортируемый, а в последнее время и производимый у нас «для ботвы» — телесериалы, «жевачка для мозгов». Этот эпитет точно передает механизм сценариев бесконечного ряда серий. Основная масса сериалов делится на мелодраматические, детективные и комические. Наиболее ярко природа сериальности проявляется в первых, так как две другие тяготеют к обычному кино и эстраде. Мелодраматические сериалы повторяют одно и то же: «богатые тоже плачут». Сопереживание бедных и богатых. Превращение «леди бомж» в «леди босс» и обратно. Примитивные герои и антигерои, черно-белые сюжеты избавляют мозги от нагрузки, а переслащенная сентиментальностью игра актеров делает психику более податливой к эмоциональному, иррациональному регулированию. Мир сериалов далек от реальной жизни, это — виртуальная игра, отдохновение от будней. Но «ботва» должна верить в реальность сериального мира. Собственно, верующие в эту реальность подпадают под критерий состоявшейся «ботвы».

Но телезрители постоянно сталкиваются с социальной реальностью. Медиаэлита должна еще «дотащить» население до уровня состоявшейся «ботвы» путем примитивизации сознания и закрепления наиболее пошлых и мещанских элементов мировоззрения. Типичная передача, способствующая «ботвизации» — «Моя семья». Она является, пожалуй, наиболее ярким проявлением целого семейства бытовых ток-шоу, где на свет юпитеров выставляется семейное «грязное белье». Часто в беседе участвует только одна сторона разбираемого бытового конфликта, что придает другой стороне облик эпического злодейства. Иногда ведущие (особенно часто депутат В. Комиссаров) обещают оказать помощь участникам передачи. Гораздо реже — сообщают о результатах.

Ведущий программы «Моя семья» В. Комиссаров активно «играет на понижение» культурного уровня своих зрителей, изрыгая поток соленых шуточек, причудливо перемешанных с мещанским пафосом. Комиссаров-моралист и комиссаров-пошляк неотделимы друг от друга, что служит важной задаче — опошлять высокое и превращать пошлость в норму морали. Ведущий упорно отождествляет любовь и секс. Девушка рассказывает ему о любви (не упоминая секс), и В. Комиссаров комментирует: вас на капитальный ремонт скоро придется ставить. Молодой человек, напротив, не торопится заниматься сексом, и тут же следует соленый юмор: «Последний девственник СССР. Хе-хе». Безо всякого перехода телевизионный пошляк, в присутствии которого, возможно, покраснел бы и Жириновский, вопрошает: «Кто научит молодежь уму-разуму, если они не слушают старших? А я Вам скажу – Общество! На каких-то своих примерах». На каких примерах? Комиссаров, оказывается, тонкий знаток «истории литературы». Он сообщает пастве, что Толстой «строгал детей до посинения». И тут же возмущается падением рождаемости — еще один мещанский стереотип о благотворности перенаселения. В другой передаче Комиссаров посвятил этой теме целую речь: «Дети – это самый лучший капитал. Это самое лучшее вложение, вложение души, лучшая карьера. Это понимают только китайцы». Один миф подкрепляется другим. Всякий человек, знакомый с проблемой, знает, что Китай борется с перенаселением, принимает меры к ограничению рождаемости. Но в России рост рождаемости должен прикрыть проблему смертности, вызванную социальными причинами.

В данном случае важно обратить внимание даже не на общую безграмотность телевизионных «вершителей», а на их презрение к логике. Постмодернистские правила игры, принятые в виртуальном мире, требуют разрушать мировоззренческую логику, повсеместно подменяя ее мифами. «Толстой строгал» (негативный образ) — «Дети – капитал» (положительный образ как детей, так и капитала) — китайцы (в данном случае — мудрость великого народа, подмененная оторванным от реальности мифом). Легко заметить, что эти мифы логически противоречивы. Тем хуже для логики.

Впрочем, на самом деле и Комиссаров понимает, что лучший капитал — вовсе не дети. Пафос — для «ботвы», а не для внутреннего употребления. Вслед за высокопарной фразой следует реклама его «замечательных» романов и продукции с логотипом «Моя семья». Самый примитивный вид рекламы: «Ай да я, как я хорош». Телевизионная монополия и ориентация на примитивные запросы «ботвы» не требуют тонких рекламных изысков.

Но В. Комиссаров — уже не просто делец. Взяв на вооружение американскую методику, он пытается совместить бизнес и религиозную проповедь. Он то и дело прибегает к религиозным образам, которые не могут не смутить христианина. Например: «Проявление Бога – это даже то, что вы в своих руках держите микрофон». Своеобразный пантеизм. Но почему это проявление Бога? Может быть — дьявола? Даже скорее всего. Куда смотрят борцы с сектами — одно из альтернативных вероучений вещается по государственному каналу. Скорее всего, речь идет не о появлении нового мессии, а о банальной безграмотности. Но «ботва» все «схавает».

«Принцип домино» пытается добавить оптимизма в картину разложения, создаваемую «бытовыми» ток-шоу. «Поколение next умеет и хочет работать». Какая радость. Может быть, речь пойдет о сталеварах, студентах или, скажем, тележурналистах? Какая проза. На арену выходит «новый русский», пардон, «состоявшийся бизнесмен», как он сам себя называет. Вот он — символ труда. Девушки-ведущие интересуются у трудящегося класса — не шмотками ли торговал (а что тут плохого, раз перед нами состоявшийся бизнесмен — чем выгодно, тем и торговал, хоть воздухом). Нет, все хорошо — видеотехникой. Передовая отрасль. Дальнейшие нюансы биографии ведущих не интересуют. А каким образом скромный работник торговли стал «состоявшимся» строительным подрядчиком в Москве? Невыгодная тема. Им интересен следующий шаг — будете ли избираться в органы власти? Нет, не за чем. Собеседник достаточно лоялен: сегодня «власть может отвечать интересам бизнеса, то есть интересам людей, которые работают». Не будем настаивать на том, что бизнесмены не работают. Но посмотришь «Принцип домино», и решишь, что только они и работают. Или, во всяком случае, представляют интересы всех трудящихся.

Но вот и металлургическая тема пошла. Мальчик написал кантату на металлургическую тему. Правда, на заводе он не работал, а побывал там на экскурсии. Когда девушки стали настаивать на том, что юному дарованию нужно срочно помочь, присутствующий при этом З. Соткилава отозвался скептически. Не всем надо писать кантаты. И если уж что-то писать, то о том, что знаешь. Это хотелось бы посоветовать и тележурналистам, но они все равно не слушают советов.

Информационное мещанство

Свои передачи существуют и для среднего класса в информационной иерархии, или, выражаясь сословным термином — мещанства. Мещанство — не весь средний класс, и выделяется он как раз своей пошло-консервативной культурой имени чеховской «Свадьбы».

Программа «Что хочет женщина» из того же «пула» «Моя семья» выглядит несколько более интеллектуально хотя бы за счет отсутствия В. Комиссарова. И темы в ней — уже не для клиентов «Поля чудес», хотя и все же не для солистов «Своей игры», уровень «Как стать миллионером» на тысячу рублей: тема «Горе от ума». Под умом, как и в многочисленных «интеллектуальных» шоу понимается начитанность. «Сартр», «Камю»… Как звучит. В этой передаче «эксперты», комментирующие ситуацию, иногда повыше уровнем, чем в «Моей семье». Они обращают внимание на то, что ум и начитанность — не одно и то же. Впрочем, дальше этой констатации разговор об «уме» не продвигается, разворачиваясь в сторону «житейских советов» (стиль «Моя семья»). Здесь они также несколько более элитарны, богемны, но не менее аморальны. Ведущая К. Новикова советует героине передачи: если вам нравится женатый человек — разведите.

Если В. Комиссаров наслаждается «грязным бельем», вводит его в норму, то обитатели «Что хочет женщина» вроде бы тяготятся своей миссией. «Эксперт» Ю. Гусман возмущается «подонком», который полощет «грязное белье» своей семьи «на 200 миллионов» зрителей. С ним соглашается ведущая Е. Яковлева. Вышел «подонок» на площадь, собрал 200 миллионов народа и «полощет». Какое исчадие! А вот организаторы этого полоскания (изо дня в день — каждый день по «подонку») — чудеснейшие люди. Гусман не жалеет слов восхищения. На передаче «замечательная атмосфера».

Педалирование темы «грязного белья» уравновешивает миф «политика — грязное дело», который играет важную роль в отвращении оппозиционно настроенных людей от участия в политической жизни. Но важно, чтобы люди не перешли от неприятия политики к активным действиям против политиков. Этому должно способствовать чувство вины («мы — такие же грязные») или боязнь социальной среды («вокруг — одна грязь»). Бесчисленные гражданские войны квартирного масштаба вызваны житейской неопытностью, а не социальными обстоятельствами. Такова идеология «вершителей».

Ближе к реальности проект «За стеклом», где можно понаблюдать за реальными психологическими ситуациями, которые возникают в среде молодых людей, отобранных, похоже, по принципу низкого интеллектуального уровня. Эти ситуации демонстрируются в реальном времени, а не в пересказе одной из сторон конфликта, что заметно снижает накал страстей. Впрочем, ситуации эти настолько однообразны, что быстро наскучивают. Как сериалы.

Но люди смотрят и будут смотреть сериалы и «семейные» ток-шоу. Потому что они «ярче» рутины повседневности. «Вершителям» нужно закрепить консервативно-мещанское мировоззрение, не дать людям этой социально-информационной ниши заинтересоваться еще чем-либо, отбить интерес к более глубоким и творческим сторонам жизни.

Большинство бойцов телевизионного фронта не совершает ничего злонамеренного, оставаясь механическим (нетворческим) элементом системы. Просто принцип рыночной экономики распространен на культуру. Человек получает то, к чему привык. И привычка должна быть закреплена. Но если применительно к миру вещей это естественно, то в духовной сфере — безобразно. Духовное развитие человека останавливается и окостеневает, человек сам превращается в мертвый продукт, деталь механизма, расположенный в закрепленной за ним точке.

СМИ упорядочивают и закрепляют информационно-классовое разделение. Но не только. Важная черта наступающей эпохи — рассечение социальных классов информационными. При этом поведение информационных групп может различаться гораздо серьезнее, чем социальных. Линией разделения является креативность, склонность к социальному творчеству. Такое разделение уже встречалось в истории, но прежде в массе своей было связано с возрастными особенностями среднего класса. Приведу два примера: разночинцы и мещанство России второй половины XIX века были близки в социально-имущественном плане, но в массе своей поддерживали совершенно разное социально-политическое поведение (революционное и консервативное). Во Франции 1968 г. участники выступлений и сторонники де Голля принадлежали в большинстве своем к тому же среднему классу. Дети строили баррикады из автомобилей отцов. Сегодня СМИ, пытаясь усилить мещанско-консервативный фланг этого разделения, сбивает его возрастную логику, превращая противостоящие стороны в устойчивые субкультуры, неспособные понять друг друга даже со временем. В этом — опасность раскола, на который не рассчитано существующее государство.